Анатолий Ромов - Смерть по высшим расценкам

— Он потерял ее по дороге. — Павел поднял фотоаппарат. — Ребята, шагните в сторону, я сделаю пару снимков.

Джон и Фрэнк отодвинулись. Сделав несколько снимков с разных точек, Павел присел и крупно сфотографировал прикрепленную к ремню небольшую черную сумку. Потянув застежку-молнию, открыл сумку. Поднял руку:

— Фрэнк, посветите, пожалуйста.

Луч фонаря осветил то, что лежало в ней — несколько сложенных вместе пластиковых карточек и квадратный пластмассовый футляр.

— Что в футляре? — спросил Бэнкс.

— Сейчас посмотрим. — Сказав это, Павел протянул фотоаппарат Джону: — Щелкни по этапам, когда я буду доставать футляр.

Джон взял фотоаппарат, и Павел медленно, так, чтобы Джон успел несколько раз щелкнуть затвором, достал из сумки футляр. Приподнял крышку: под ней в круглой выемке лежал диск.

— Видеодиск… — сказал Бэнкс.

— Фрэнк, вы правы, это видеодиск, — согласился Павел. — Может, как раз тот самый.

— Тот самый?

— Да, из-за которого вся суета.

Закрыв футляр и спрятав его в карман, просмотрел оставшиеся в сумке пластиковые прямоугольники: кредитную карточку «Америкэн экспресс», банковскую «Чейз Манхэттен» и водительские права. Оставив их на месте, затянул застежку-молнию.

— Что дальше? — спросил Бэнкс.

— Выходим. Больше нам здесь делать нечего.

Они вышли из склепа. Достав платок, Павел протер им дверную ручку и с силой прикрыл дверь так, чтобы скобы и замок приняли прежнее положение. Кивнул:

— Садимся в машины. Чем скорее мы отсюда выберемся, тем лучше.

Они расселись по машинам, и Павел вслед за «фордом-эксплорером» Бэнкса вывел «ниссан» на ближайшую улицу. Когда они проезжали мимо кладбищенской сторожки, возле нее никого не было.

Проехав два квартала, машина Бэнкса мигнула огнями, давая понять, что тормозит.

Когда Павел прижал вслед за ней «ниссан» к тротуару, Фрэнк вышел из машины, подошел и пригнулся:

— Что теперь?

— Фрэнк, в Майами нам лучше не показываться, отвезите нас на своей машине в Орландо.

— Хорошо. За «ниссан» не волнуйтесь, я его потом сдам.

— Буду благодарен. И не сообщайте никому о находке в склепе. Вы ведь не горите желанием это сделать?

— Совсем не горю, — сказал Бэнкс. — Я не сумасшедший.

Уже в самолете, уносящем их из Орландо в Нью-Йорк, Джон спросил:

— Пол, как ты догадался, что Гутиеррес там?

— На все это мне нужно было время. Сначала я увидел запись, сделанную рукой Майлса, из которой следовало, что он рассчитывает получить от Кирьята за что-то миллион баксов. Потом узнал, что, когда Майлса положили в «Норт-Шор медикал сентер», люди Косого обложили его, и он, испугавшись этого, сбежал. Похоже, после этого он понял, что, связавшись с Косым, приговорил себя к смерти. Поэтому он и сказал сестре: «Если я не вернусь, ищите меня на кладбище». Ну а потом я услышал переговоры Косого и его людей в бунгало, после которых все стало ясно.

— Но как ты понял, что он в склепе?

— Мне это поневоле подсказала Бренда. А также Фрэнк, когда сказал, что машину Майлса нашли в Коралл-Гейт-парке и что рядом, на Вудлоунском кладбище, у семьи Гутиеррес есть фамильный склеп.

— Значит, после того, как Майлса обстреляли у «Миа Паломы», он, раненый, приехал к кладбищу?

— Да. Оставив машину в Коралл-Гейт-парке, чтобы сбить всех со следа, он кое-как доковылял до фамильного склепа и, войдя, захлопнул за собой дверь.

— Возможно, он надеялся отлежаться, — предположил Джон.

— Возможно, этого никто не знает. Может, он просто не хотел привлекать внимание Косого к дому своих родителей.

— Возможно. Так или иначе, теперь уже никто не узнает, зачем он пришел в склеп.

— Да, ты прав, никто.

После этого они надолго замолчали. На подлете к Нью-Йорку Джон спросил:

— Что делаем сейчас? Может, сразу поедем ко мне, на Восемьдесят шестую? Вряд ли люди Кирьята следят сейчас за моим домом.

— Я тоже думаю, вряд ли. Хорошо, едем к тебе.

Когда в квартире Джона включили компьютер и вставили диск в щель проигрывателя, они довольно долго видели лишь белый экран, на котором мелькали черные искры. Они терпеливо ждали и наконец дождались — на дисплее возникла комната с двумя людьми, сидящими за столом.

То, что это гостиная в бунгало Майлса Гутиерреса, Павел определил сразу; за спиной человека, сидящего к ним лицом, была видна часть картины с яхтой и летящими за ней чайками.

Один из сидящих за столом находился к ним вполоборота, и его лицо сначала не просматривалось. Не очень четко было видно и лицо второго, сидящего анфас, — на него падала тень. Можно было понять, что съемка застала этих людей где-то в середине разговора.