Михаил Черненок - Следствием установлено

– Я действительно заплатил Остроумову деньги, – жадно затягиваясь табачным дымом, заговорил Игорь. – Однако вовсе не потому, что принимал участие в краже. Мохов по дешевке продал мне золотые часы, и когда я понял, что уголовный розыск напал на его след, испугался. У страха глаза велики, под его влиянием я стал ворочать глупость за глупостью…

– Что рассказывал Мохов о магазине?

– Ровным счетом ничего.

– Когда состоялась купля-продажа?

– В воскресенье утром.

– Билеты Мохову и Костыреву на самолет вы покупали?

– Я. В аэропорту у меня есть знакомые.

– Мохов вас знакомил с Костыревым?

– Нет…

Допрос только начинался…

Не один день понадобился Антону для выяснения обстоятельств дела. Очные ставки и перекрестные допросы, анализ показаний свидетелей и сверка экспертиз безжалостно глотали время. И, несмотря на это, полная картина совершения кражи не прорисовывалась, не стирались приятные краски ретуши с портрета Игоря Айрапетова, не хватало какого-то очень важного соединительного звена в преступной цепочке Лаптев – Самолет – Мохов – Айрапетов. Кто из них запевала? Кто оказался причастным к преступлению по воле случая? Какова доля вины каждого из них?

Но сильнее всего интересовало Антона подлинное лицо Игоря Владимировича Айрапетова. Антон больше склонялся к тому, что преступник не может стать врачом, а вот врач может скатиться на преступный путь. Чем вызвано падение врача Айрапетова? Когда зло началось?.. С фальшивого письма Костыреву? С покупки краденых часов у Мохова? Скорее всего значительно раньше… Ведь уже Бураевская в свое время подметила, что Игорь способен на заведомую подлость. Значит, уже тогда он был способен пойти на связь с преступниками.

Загадкой оставалось и письмо Березовой к московскому инженеру Василию Михайловичу Митякину. Каким путем оно оказалось у Мохова? Не организовал ли эту фальшивку с помощью Айрапетова сам Митякин? Хотя Светлана безоговорочно верит в порядочность Митякина, но, если у того по отношению к ней были серьезные намерения, то Костырев мог оказаться третьим лишним и, чтобы от него избавиться, Митякин мог попросить Айрапетова… Ведь ради чего-то они встречались. Ради чего?..

С нетерпением ожидал Антон возвращения Митякина из Томска. Наконец Василий Михайлович появился в Новосибирске. Договорились встретиться в гостинице «Центральная», где Митякин снял одноместный номер. Направляясь к нему, Антон предполагал увидеть подвижного молодого мужчину, чем-то схожего с Айрапетовым. Однако предположение не оправдалось. Василий Михайлович оказался не по возрасту степенным, высокого роста, с глубокими залысинами в заметно поредевших волосах и с несколько грубоватыми чертами худощавого лица. Предложив Антону сесть в кресло, сам осторожно присел на краешек стула, предварительно приподняв штанины брюк, словно боялся, как бы не измять элегантно наутюженные стрелки. Чувствовалось, что к появлению сотрудника уголовного розыска он относится настороженно.

Разговор долгое время не клеился. Даже на второстепенные вопросы, касающиеся Айрапетова, Митякин отвечал, предварительно подумав, осторожно подбирая слова, как будто до смерти боялся сказать лишнее. Убив целый час на беседу с ним, Антон смог выяснить, что вырос Айрапетов в обеспеченной семье и со второго или третьего класса за ним закрепилось прозвище «Богатый». В отличие от некоторых зазнаек из обеспеченных семей, Игорь был на редкость простецким среди друзей и учился здорово, без всякой зубрежки. Среднюю школу закончил, чуть-чуть не дотянув до золотой медали, и в медицинский институт поступил без протекции, хотя мама с папой и навязывали ему свои услуги. И в студенческие годы Игорь продолжал оставаться общительным, энергичным, любил веселые компании. Родительских денег не жалел, одалживал их друзьям, водил знакомство с легкомысленными девицами, имел массу поклонниц, но своей популярностью у них не злоупотреблял. Были, конечно, и чудачества, но не выходящие из рамок.

– Как его родители на это смотрели? – спросил Антон.

Прежде чем ответить, Митякин достал пачку сигарет – Антон сразу приметил, что курит он так же, как Айрапетов, «Нашу марку», – долго искал по карманам спички. Найдя их, неторопливо прикурил, несколько раз затянулся, положил сигареты на стол и только после этого заговорил:

– Во взгляде родителей на поведение Игоря в то время один нюанс был. Игорь рвался из-под родительского крова к самостоятельности. Родители же делали все, чтобы удержать его в своем гнезде. Потому на некоторые чудачества Игоря всегда смотрели сквозь пальцы.