Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

Жена Вароди наливала из маленького чайника густую, кирпичного цвета заварку, потом ложкой топленое молоко и разбавляла чай кипятком.

— Дед справедливости искал — умер, отец искал — не дождался, теперь я жду. Председатель сельсовета Алимов в газете зовет: «Давайте все перестроимся, как партия велела!» Это он меня зовет! Ну скажите, вы, начальники, как мне перестраиваться? С утра до ночи я стадо пасу. Пасти еще с ночи до утра? Вот эту бутылку не пить? С женою не спать? Самому в овцу превратиться, чтобы Алимов еще лучше жил? Он к совести призывает, а кто каждую весну по десятку телят в колхозное стадо запускает? Все дармовое, а осенью десять бычков на рынок по пять рублей за килограмм. Алимов всей родне машины сделал, а я три цены за любую железяку кладу, чтобы мой «Москвичок» хоть кое-как бегал. Ребенок заболеет, за ним «Скорая помощь» не приедет, а до больницы шестьдесят километров…

Федченко хлопнул Иосифа по колену.

— Хватит душу травить, пошли лучше покурим.

Снаружи было уже совсем темно. Полынным горьковатым духом тянуло из степи. В загоне вздыхали и пережевывали свою бесконечную жвачку коровы.

— А вообще-то жить можно, — закуривая, проговорил чабан, — степь, звезды…

— Ты с кем-нибудь из этих бахчевников поддерживал отношения? — спросил Сергеев. — Ну, может, в гости к ним заходил?

— Какие мне гости? Отару не бросишь. Из компании Валентин ко мне несколько приезжал — у него желтый «Москвич». Молоко у меня покупал. Однажды сигареты из города привез. Николая встречал. Тот нехороший человек, и глаза, как у волка…

— Его фамилия, кстати, Волков, — сказал Федченко.

— Овца у меня отстала, к их бахче вышла. Он ее зарезал и шкуру в кустах спрятал. Дурак! Думает, если никто не видит, значит, шито-крыто.

Участковый и Иосиф выкурил еще по сигарете, не спеша поднялись со скамейки, поглазели на звезды. Яркий метеорит чиркнул над крышей, высекая хвостатый след. У двери, прежде, чем войти в дом, молдаванин приостановился.

— Слушай, Иван! А вы с Худяковым Васькой не разговаривали?

— Я что-то не помню такого.

— Да ты его знаешь, забыл просто. Он в Зарубин-ском раньше жил, отец у него свиней резал.

— Ну, вспомнил.

— Найдите Ваську. Он с ними в прошлом году бахчевничал, но не поладили и ушел. Может, что-нибудь интересное расскажет, все же вместе жили.

Весь следующий день Сергеев и Федченко мотались по степи, опрашивали чабанов. Заезжали в «Пионер», говорили с шоферами. Ждали, когда вернутся Чумак и Киряшов. Чумак остался в Краснозерске заниматься похоронами Капитоненко, а Киряшов к вечеру вернулся.

Разговаривая с Сергеевым, он заметно нервничал, хотя и пытался это скрыть. Рассказал, что арбузы переспевают, надо срочно вывозить, а потребкооперация тянет с машиной. Впору хоть на «Москвиче» в город везти, и с похоронами столько хлопот. Вообще-то раньше всеми торговыми делами занимался Евгений Александрович, он и позавчера с Сеидовым насчет реализации арбузов в город ездил. А оно вон как получилось! Жутко представить!

— К кому именно ездили Капитоненко и Сеидов? — спросил Сергеев.

Они сидели под навесом. Федченко, догадливый мужик, ушел, чтобы не мешать, и о чем-то разговаривал возле сарая с Трубниковой. Грачи, хрипло крича, огромной стаей кружились над полем.

Киряшов закурил. Сигареты у него были подороже, чем у Волкова. «Ростов-Дон». По шестьдесят копеек за пачку.

— Не знаю, к кому они ездили. Хозяин не очень-то с нами делился, но и не обижал, зря не скажу. Мужик он справедливый был. Чтобы закричал или нахамил — никогда! И Алика, то есть, Сеидова, тоже жалко. Веселый парень, анекдоты любил. А вообще моя работа в поле. Я ведь раньше в сельхозинституте учился. Вот и применяю теорию на бахче.

— У Капитоненко и Сеидова могли быть при себе крупные суммы?

— Вряд ли. Реализация арбузов только началась. В принципе, тысчонку-другую могли иметь, но не более.

— Капитоненко или Сеидов не высказывали опасений, что им кто-то угрожает или преследует?

— Нет, не помню. Евгений Александрович вроде со всеми ладил, врагов у него не было. А Сеидов, понимаете… — Киряшов вдавил окурок в землю, — ну как бы вам точнее объяснить. Он кавказец, у него все время были какие-то свои дела. В поселок приедем, глядишь, а он уже с кем-то из знакомых гыр-гыр по-своему. Подойдешь, сразу замолкают. С месяц назад двое на «Жигулях» к нам приехали. Мы как раз с Аликом в поле были. Оба кавказцы. Алик меня просит: «Погуляй, я с ними потолкую.» Они тогда долго разговаривали. Как я понял, спор у них из-за денег получился. Ну, думаю, как бы дракой не закончилось. Лопату на плечо и к ним поближе. Слышу, Алик им говорит: «Свои башки поберегите, а про меня не беспокойтесь». Видимо, в ответ на угрозы.