Джордж Хамон Кокс: Я найду убийцу

Поскольку он видел ее в купальном костюме, он знал, что у нее потрясающая фигура, тоненькая, но с приятной для глаз округлостью в соответствующих местах, красивые стройные ноги. Ее лицо с припухлыми губами и слегка выдающимися скулами обладало несомненной привлекательностью, но, по мнению Мердока, в нем не было ничего особенного, за исключением глаз. Темно-синие, широко расставленные под удивительно густыми ресницами, они оказывали колдовское воздействие, особенно на мужчину. Под их взглядом он невольно забывал решительно обо всем другом, но и без всяких сомнений и оснований начинал чувствовать себя счастливым избранником этой колдуньи.

Мердок ощутил притягательную силу ее взгляда, когда она ожидала его ответа, и поспешил отвести свои глаза в сторону, громко заявив, что ему приятно считать ее своим другом.

— А если ты делаешь фотографии, — торопливо заговорила Рита, — тебе приходится видеть то, что снимаешь. Я хочу сказать, что вы будете в курсе того, какие бумаги вам принесут…

Мердок достал из кармана пачку сигарет и предложил Рите закурить, а когда она отказалась, сунул себе в рот одну.

Разобравшись теперь в ее намерениях, он решил остановить ее до того, как она поставит в неловкое положение и себя и его.

— Мне известно, что Том выполняет какую-то работу для Гарриет Олдерсон, — заговорил он. — И я знаю, что его не было в городе, я его еще не видел после его возвращения. Фактически я впервые услышал о его возвращении, поэтому мне ничего не известно о каких-то фотографиях для…

Он заколебался, вновь почувствовал на себе взгляд Риты и всю его чарующую силу.

— Но если вы правы, — продолжал он, — и Брэди действительно явится ко мне с подобным предложением, то учитывая огромное количество частных фотоателье в городе, это заставит его поступить так потому, что мы с ним старые друзья, и знает, что на меня можно положиться.

— Естественно.

— Полагаю, что те бумаги, о которых вы упомянули, конфиденциальные, верно?

— Ну… очевидно.

— Я если Гарриет Олдерсон платит ему, то она имеет право первой посмотреть его отчеты?… Почему бы вам не поговорить сначала с Брэди?

— Я собиралась… позднее, но я подумала, что если бы я смогла получить заранее хотя бы общее представление…

Она не закончила фразу, плечи ее поникли, руки соскользнули с колен.

Снова она высунула голову в окошко, когда заговорила, голос у нее звучал тихо, виновато.

— Вы правы, конечно, мне не следовало сюда приходить. Очевидно, я плохо разбираюсь во многих вещах. Я действовала под влиянием глупого импульса, не удосужившись даже остановиться и подумать…

— Так поступают многие!

— Поверьте, я просто не сообразила, что если бы вы рассказали мне о содержании этих бумаг, то вы б подвели своего друга. Так что, не могли бы мы позабыть об этом?

Она выпрямилась и нажала на стартер.

— Нельзя ли притвориться, что я здесь не была?

Она неискренне улыбнулась ему, но глаза ее смотрели дружески.

— Вы не изменили ко мне отношение?

— Нет, конечно.

— Я рада.

Она положила руку ему на колено: — Не подумайте, что я забыла, сколько вы для меня сделали… после аварии… Спасибо, Кент.

— Спасибо? — сказал он, протягивая руку к дверце.

— За то, что вы не позволили мне ничего испортить.

Он вылез из машины.

Рита рванула с места, едва не врезалась в стоящую впереди машину, выезжая на улицу. Мердок следил за ней, как она влилась в общий поток машин, его худое лицо нахмурилось, темные глаза глядели задумчиво.

Прошло еще несколько минут, а он все не двигался с места. Высокая фигура в хорошо сшитом костюме. Для этого времени года было холодно, все небо затянуто тучами; ветер, дувший порывами с Джолнес Бэнка, приносил с собой запах дождя. Позабыв про суматоху дня, Кент думал о молодой женщине и странной ее просьбе пока не сообразил, что напрасно теряет время. Тогда, тихонько ругнувшись, он быстро пересек дорогу.

Студия «Курьера», который выходил и утром, и вечером, и по воскресеньям, состояла из ряда комнат, соединенных плохо освещенным коридором, который тянулся от приемной до фотолаборатории, заворачивая вбок к четырем крохотным конурам, где печатались снимки.

В одном углу приемной была сооружена перегородка из стекла и дерева, отделявшая каморку в одно окно, которая служила кабинетом Мердоку. В ней едва хватало места для письменного стола с креслом, у одного конца которого приютился столик, а у другого — стул для посетителя. В угол был заткнут стеллаж для бумаг, и поскольку в комнате на полу не оставалось ни одного сантиметра, остальное оборудование вынуждено было ползти вверх к потолку. К стене был приделан радиоприемник, на крышку которого был водружен монитор, указывающий, какие из пяти машин газеты были в разъезде.