Ушло, наверное, минут двадцать напряженной работы, пока Алексею удалось вытянуть на экран показания приборов «боинга» и вмешаться в них.
«Только бы пилоты сообразили, в чем дело, — думал он. — Если не поймут, мы просто упадем в океан!»
— Рейс 667. Рейс 667, — усиленный динамиком, звучал в кабине пилотов мужской голос на испанском. — Говорит диспетчер аэропорта Буэнос-Айрес. Как слышите нас? Перехожу на прием!
— Хорошо слышу! — отозвался командир корабля. — Прошу посадки! У меня на борту террористы.
— Борт 667. Посадку разрешаю. Выходите на полосу семь-семь.
— Понял. Выхожу на полосу семь-семь.
Командир корабля выключил радио и повернулся к Никону, напряженно слушающему переговоры.
— Лучше бы пассажирам пристегнуться! — сказал пилот. Он оценивающе осмотрел Никона. — И вам тоже не повредит. Метеоусловия не блеск. Может и тряхануть!
— Ладно! — сказал Никон, покидая кабину. — Только не вздумайте шутить! — предупредил он уже из салона. — Первая шутка — первая жертва!
— Это не Буэнос-Айрес! — шепотом сказал второй пилот.
— По приборам Буэнос-Айрес! — усмехнулся командир так же тихо. — Понять не могу, как им это удалось!
За иллюминаторами быстро разворачивался город. Видимость действительно была неважная, но если бы Никон додумался взглянуть, то потерял бы доверие к пилотам в ту же секунду. Но он внимательно следил за каждым движением в салоне, а нагрузившиеся коньяком за десять часов полета остальные бандиты в такую погоду уже не отличили бы и Пекина от Парижа.
Алексей выключил свой компьютер. Стрелки на приборах качнулись и встали в нормальное положение.
Бандиты, только что расхаживавшие по салону, также опустились в свои кресла и пристегнулись, включая наглых подростков Зяму и Лысика. Абдулла, тоже накачавшийся коньяком, давно уже проблевался в туалете и спал, размякнув, на своем месте.
«ВЫЗОВ!» — вспыхнула предупредительная надпись на пульте.
Командир быстрым движением перебросил тумблер. Отключил наружный динамик.
— Борт 667. Говорит диспетчерская, вы слышите нас?
— Слышу!
— Террористы слышат нас, капитан?
— Нет, — прижимая губы к микрофончику, сообщил капитан. — Террористы в салоне. Они не слышат вас.
— О’кей, — диспетчер сразу перешел на английский. — Постарайтесь создать им максимальные перегрузки при посадке. Нам нужно минут десять.
— Вы хотите, чтобы они у меня от перегрузки сознание потеряли? Не получится!
— Повреждения?
— На борту много детей! Что-то сделаю! Но на многое не рассчитывайте!
Ощутив, как его придавливает к полу, Коша попробовал открыть глаза. Попробовал шевельнуться. Боль пронзила затылок. В нарастающем шуме двигателей он уловил совсем рядом с собою тихий стон. Один глаз не открывался, но второй все-таки удалось разлепить. Он лежал на боку в хвостовой части самолета перед люком, ведущим в багажный отсек. Здесь не было иллюминаторов. В электрическом мертвенном свете Коша разглядел вокруг себя человеческие мертвые тела. Трупы свалили в кучу. Было много крови, и не сразу он смог разобраться, кто есть кто. Торчала криво залепленная красным борода какого-то инвалида, из-под бороды свисал шелковый галстук Мирного, под полами распахнутого мятого костюма проглядывало еще чье-то тело.
Коша напрягся и заставил себя присесть. Он увидел неестественно вытянутую женскую ногу.
— Марина! — сказал он. — Марина!
— Ты жив? — спросил еле слышный ее голос.
— Я — да! — ошалело сказал Коша. — А ты?
— Слушай, помоги! Я уже столько крови потеряла… — сказала Марина. — Ты как, можешь двигаться?
В эту минуту самолет сильно накренился, и трупы поехали на Кошу. От боли он потерял сознание. Когда сознание вернулось, по рукам его и по груди текла теплая чужая кровь. Он снова разлепил левый глаз и увидел прямо перед собою лицо Марины. Лицо Марины было мертвенно-бледным. Ярким пятном выделялись сильно накрашенные губы.
— Кажется, на посадку идем! — сказала Марина и опять потеряла сознание.
Операция по захвату самолета, проведенная в нью-йоркском аэропорту имени Джона Кеннеди силами федеральной полиции, была на редкость удачной: по крайней мере в первой своей фазе. Точно рассчитав место приземления самолета, спецгруппа, состоящая из сорока человек, на двух автобусах, была рядом с «боингом» уже в самый момент посадки. Самолет еще не остановился, а четверо полицейских уже прицепились под ним. Используя мощную электродрель, они моментально проделали отверстие в корпусе «боинга». Через четыре минуты после посадки в отверстие был вставлен шланг. Рука в перчатке отвернула вентиль небольшого баллона, и сильнодействующий снотворный газ хлынул в салон самолета.
Читать дальше