Александр Бородыня - Эмблема печали

Она поднялась. Было слышно, как она потянулась в темноте, потом Коша ощутил дыхание Марины возле своего уха.

— Ты что, в ФСК полезешь? За цацкой? — спросила она, обнимая бандита сзади.

— Ну! — промычал в подушку Коша. — Полезу!

— Может, лучше фирму эту, «Эмблему печали», возьмем, все-таки не ФСК.

— Не получится, — Коша повернулся и притянул жаркое тело Марины к себе, — там такая хитрая охрана… Да и не в этом дело, ты знаешь, под какой они крышей, я — нет! Зачем нам с тобой лишние сложности? — Он почти задохнулся в ее жестком поцелуе. — И потом, многие уже пытались, и где они теперь?!

Занавески вдобавок к тому, что были крадеными, еще и очень плохо поднимались. Справившись с окном, Коша сделал посредине комнаты гимнастику, оделся, выпил глоток бренди прямо из горлышка и, взглянув с омерзением на часы, выскочил на улицу. Чтобы не опоздать к началу рабочего дня, пришлось взять такси. Он не стал будить Марину. Так и оставил спящей, только вынул несколько зелененьких бумажек и, присовокупив к ним краткую записку: «Дура, купи себе пижаму. Не могу больше видеть тебя голой», положил на столик и придавил все это будильником.

Как только щелкнул замок, Марина выскользнула из постели. Присела перед зеркалом, в несколько коротких точных движений нанесла на губы помаду, чуть подкрасила глаза. Убедившись, что такси отъехало, она опустила шторы, только что с трудом поднятые Кошей, и из маленького тайника в стене вынула небольшой целлофановый пакет и небрежно швырнула его на стол рядом с компьютером.

Так же как и Коша, приложившись к горлышку бутылки, она оделась и, так же как и он, взяла такси. Даже если бы Коша проследил за ней, он вряд ли бы сразу сообразил, что небольшое здание по Малому Кирпичному переулку — одна из конспиративных квартир ФСК. Над старой скрипящей дверью была большая табличка: «УТИЛЬСЫРЬЕ». За дверью был обыкновенный кодовый замок и красовалась табличка, написанная от руки: «Прием утильсырья в этом квартале приостановлен в связи с отсутствием тары. Администрация». Только после еще одной, обитой металлом двери открывался отделанный дубовыми панелями узкий коридор без окон.

На вахте сидел знакомый милиционер в форме.

— Марина Владиславовна, — сказал он, привставая. — Давно что-то не видно вас. Приболели?

— Немножко.

— Пропуск попрошу.

Марина вытащила из сумочки извлеченный ею из тайника целлофановый пакет, в пакете была кожаная книжечка — удостоверение.

— Просрочен пропуск-то, — завел милиционер. — Просрочен, Марина Владиславовна.

— Я продлю! — пообещала Марина.

— Оружие есть при себе?

— Нет!

Притворив за собой металлическую тяжелую дверь лифта, она на секунду задумалась. Рука зависла перед щитком с кнопками. Выбор богатый, можно к себе на второй этаж — посидеть, отдышаться, включить селектор и под рокот чужих переговоров стереть с губ противную помаду, сменить воду в вазе с цветами, сориентироваться и лишь потом сообщить начальству, что она на месте. Время позволяло. Можно было сразу к начальству, на четвертый. Палец с крепким ногтем ударил кнопку с цифрой «один». Лифт пошел вниз. Так будет лучше всего.

В верхнем коридоре царила полная тишина, здесь гудели десятки голосов, потрескивали клавиши компьютеров. Шаги, шорох бумаги. Хлопали двери. Коридор, так же как и везде, отделан дубовыми панелями, но в белом свете неоновых трубок приятно расползался сигаретный дым.

— Привет, Мариш! — мелькнув мимо с какой-то бумажкой в руках, кивнул кто-то. Скрипнула ручка. Щелкнули каблучки.

— Привет!

Но она обращалась уже к закрытой двери. Отвыкла.

Помещение четвертого отдела, занимающее практически весь подвал, более всего напоминало редакционную комнату какой-нибудь большой газеты. Никаких перегородок, пепельницы на столах, папки с делами, экраны мониторов. Пустые кофейные чашки, дребезжащие телефонные аппараты. Кто-то здоровался, кто-то предлагал стакан холодного сока и пожимал зачем-то руку. Отвыкла.

Марина пошла по проходу между столами.

— Зина?

— Ой, Марина Владиславовна. — Оторвавшиеся от своего монитора, на нее посмотрели чуть-чуть подкрашенные круглые, усталые глаза. — Давно вас не было. Работа?

— Зиночка, мне нужна твоя помощь.

— Официально?

— Если хочешь, я это оформлю. — Марина наклонилась к ее столу. — Помнишь, год назад, разбойные нападения с политической подоплекой? «Эмблема печали» — дело номер 7678-78, ведет старший следователь Жуков. Мне бы хотелось что-нибудь на него иметь.