Николай Леонов - Буква и цифра

Первый рулон закончился. Топырин аккуратно сложил втулку в лежащий рядом рюкзак и потянулся за вторым рулоном.

— Знаешь, в чем их ошибка? Они ищут шизанутого маньяка, который выбирает жертвы спонтанно. А у меня все продумано. Я не стал бы рисковать, набрасываясь на незнакомцев. Нет, я изучил ваши жизни так тщательно, как только возможно. Я знаю о ваших привычках больше, чем вы сами. И поэтому у меня не бывает промахов. У полиции случаются, а у меня никогда. Ну и кто после этого неудачник? Ты не поверишь, но в моей родной редакции все считают меня неудачником. Думаешь, мне есть до этого дело? Плевать! Теперь-то они станут меня уважать. Еще бы! Освещать такое громкое дело доверили не кому-то из них, а мне, Зиновию Топырину! Это я заставил их воспринимать меня всерьез. И по-другому уже не будет. Кончились деньки, когда они могли задвигать Зиновия Топырина на галерку. Их драгоценный господин Хван мертв, а я, подающий надежды журналист Зиновий Топырин, — жив и готов продолжать писать о серийных убийцах, терроризирующих всю область. Не переживай, я и про тебя напишу. А когда покончу с этим делом, придумаю что-то другое. А ты как думал? Зачем останавливаться, если все так хорошо идет?

Сквозь болтовню убийцы Крячко услышал болезненный стон. Девайкин приходил в себя. Заметил это и преступник.

— Наконец-то, а то мне уже надоело разговаривать с воздухом, — радостно рассмеялся он и похлопал Девайкина по щекам: — С возвращением, Эдуард! Имечко тебе родители дали, прямо скажем, идиотское. Наверное, в детстве ты страдал от дразнилок, которые придумывали твои одноклассники. Меня тоже в детстве дразнили, так что и в этом мы с тобой схожи.

— Не трогай меня, ты, урод!

Это произнес Девайкин. Крячко весь подобрался. «Где же Гуров с бойцами? Чего он медлит? — раздраженно подумал он. — Доказательств уже выше крыши, пора брать выродка». Но с места не двинулся. Отправляя его с Девайкиным, Гуров четко обозначил, что действовать он должен только в том случае, если ситуация выйдет из-под контроля. В данный момент Крячко ситуацию контролировал. Убийца вознамерился потянуть время, ему хотелось излить душу тому, кто спустя короткое время унесет его секреты в могилу. Это значило, что до тех пор, пока не наговорится, он Девайкина не убьет. И Крячко решил ждать.

— Ты бы себя сейчас видел, — хохотнул Топырин. — Глаза навыкате, лицо белее мела, волосы всклокочены. Лежишь тут, обмотанный пленкой, и оскорбляешь того, от расположения которого зависит твоя жизнь. Урод — это ты, дружок, тут и спорить не о чем. Напомнить тебе, как ты здесь оказался? Это я тебя позвал! Но на что ты купился? Роль в мистическом триллере! Да какому режиссеру придет в голову выбрать тебя для съемок триллера? Рекламщик мыла «Голубое облако» и детских подгузников в роли маньяка — это же курам на смех! Об этом ты не подумал?

— Зачем ты это делаешь? — снова подал голос Девайкин.

— Тебе правда интересно? Серьезно? Хочешь знать, зачем я убиваю тебя?

— Да уж, окажи такую любезность, — процедил Девайкин.

«Время тянет, молодец, актер, — мысленно похвалил Крячко. — Давай, заставь его говорить. Заставь признаться во всех совершенных преступлениях. Это будет та самая гениальная роль, о которой ты мечтал». От нетерпения он переступил с ноги на ногу, и под подошвой хрустнул камешек. Топырин вскинулся, прислушиваясь, и нервно выкрикнул:

— Кто здесь?

И в этот момент в дверной проем ворвались бойцы ОМОНа во главе с полковником Гуровым.

— Стоять, ни с места! — закричал Гуров. — Зиновий Топырин, вы арестованы!

Топырин выронил из рук рулон, вскочил и бросился бежать. Он бежал прямо на Крячко, пытаясь добраться до бокового выхода. Как только он поравнялся с колонной, за которой скрывался полковник, тот выскочил и точным ударом сбил беглеца с ног. В тот же миг его окружили бойцы в масках и с автоматами наперевес. Топырин выругался и, подняв руки, прокричал:

— Не стреляйте, я сдаюсь! Я сдаюсь, вы не можете убить меня!

Бойцы подняли его с пола, заломили руки за спину, защелкнули наручники.

— Ну, здравствуй, Зиновий, — подошел к ним Гуров. — Какую байку поведаешь на этот раз?

— Думаете, поймали меня? Думаете, вам удастся повесить на меня все четыре убийства? — Поняв, что жизни его ничто не угрожает, Топырин начал улыбаться. — Позвольте вам напомнить: у вас на меня ничего нет!

— Вот как? А что же, по-твоему, здесь произошло? Быть может, ты оказался здесь совершенно случайно? Ты не собирался убивать Эдуарда Девайкина? Может, ты его спасал, и серийный убийца скрылся с места преступления буквально за минуту до нашего появления? Брось, Топырин, тебе не отвертеться!