Николай Леонов - Драгоценный выстрел

Все это в совокупности напрочь лишало надежды на неформальное общение и получение эксклюзивных сведений. Приходилось играть в открытую и действовать напролом, что намного снижало шансы на успех.

«Если у него здесь натаскивали боевиков для «частного пользования», навряд ли он охотно станет повсюду трубить об этом. А уж если людей тренировали для определенного вида игр, то и тем паче. Как заставить его говорить? Пригрозить финансовой проверкой и взысканием за немотивированный перерасход боеприпасов?»

С этими мыслями Гуров подошел к нужному кабинету. Очереди в приемной не наблюдалось, и секретарша, средних лет женщина с озабоченным и немного испуганным выражением лица, сразу провела его к начальнику, предупредительно открыв перед ним двери кабинета.

— Валентин Игоревич, здесь… к вам. Из полиции, — как-то неуверенно и с опаской проговорила она, после чего поспешила ретироваться.

За столом в глубине просторной комнаты сидел крупный мужчина с заметной проседью в коротко стриженных темных волосах.

— Присаживайтесь, прошу вас, — пригласил он после первых приветствий. — Чем могу быть полезен?

В отличие от испуганной секретарши, на лице Валентина Игоревича не отражалось ни беспокойства, ни вообще каких-либо заметных эмоций. Взгляд его был спокойным и внимательным.

— По нашим сведениям, на полигоне части проводились тренировки лиц, не связанных непосредственно с подразделениями ГРУ, — сразу пошел ва-банк Гуров. — Мне необходимо уточнить, что это за лица и в течение какого периода они проходили обучение.

За этим прямым и недвусмысленным вопросом, заданным в лоб и без подготовки, последовала продолжительная пауза, в течение которой Валентин Игоревич обдумывал ответ. Произнося свою реплику, Лев внимательно следил за выражением лица собеседника. Он надеялся, что сработает эффект неожиданности и невольные изменения мимики откроют истину. Но лицо Валентина Игоревича оставалось абсолютно спокойным.

— На территории не может находиться, а уж тем более тренироваться никто, кроме бойцов спецподразделений, — подумав, проговорил он. — Откуда у вас такая информация?

Лев видел, что командир части не врет, но инстинкт сыщика, никогда не подводивший его, подсказывал, что и его собственные догадки недалеки от истины. Но как совместить все это, он не представлял.

«Тренировки действительно не проводились или он просто об этом не знает? — пристально вглядывался Лев в лицо собеседника. — Хотя как может не знать командир части о том, что происходит на ее территории?»

И он решил прояснить этот момент.

— Я работаю в уголовном розыске, и информация, как вы, наверное, и сами понимаете, приходит ко мне из самых разных источников. В частности, относительно этого случая мне стало известно, что около двух недель назад на протяжении некоторого периода времени на полигоне части проходили обучение бойцы, официально не принадлежащие к государственным военным структурам. Мне необходимо знать…

— Две недели назад? — перебил его Валентин Игоревич. — Но я в то время находился в отпуске.

— В самом деле? И кто же руководил частью в ваше отсутствие?

— Мой заместитель подполковник Ковров.

— Могу я поговорить с ним?

— Да, разумеется.

По внутренней связи командир дал указание секретарше, и через несколько минут в кабинет вошел высокий худой человек с озабоченным и усталым выражением лица.

— Константин Петрович, проясните нам, пожалуйста, ситуацию, — все с тем же спокойствием, но несколько утрируя официальность обращения, произнес командир. — Сотрудник уголовного розыска утверждает, что на нашем полигоне проходят тренировки частных лиц. Что вы можете сказать по этому поводу?

Явное замешательство заместителя сразу убедило Гурова, что ему, несомненно, есть что сказать.

— Но… то есть… это не совсем, — мучительно подбирая слова, мямлил он. — Это не частные лица. Меня попро… к нам обратились коллеги из смежных структур с просьбой провести краткий обучающий курс… точнее, я бы даже сказал, тестирование. Им была необходима профессиональная оценка, и поэтому…

— Что за смежные структуры?

Лицо командира больше не было спокойным и равнодушным. На нем отражалась сложная и разнообразная гамма эмоций, где можно было заметить и недоумение, и гнев, и досаду. Ему явно не нравилось, что о происходящем в подведомственной ему части он узнает от посторонних лиц.

— Это… это от Яковлева были люди, — выдавил из себя окончательно павший духом заместитель.