Наталья Солнцева - Лабиринт Ворона

На обратном пути он с трудом преодолел искушение заехать в санаторий, то бишь имение Брюса, чтобы без помех полюбоваться двухэтажным господским домом, ощутить неповторимую ауру этого последнего пристанища «птенца гнезда Петрова». Если у графа были заветные тайны, он укрыл их там… в длинных подземных галереях усадьбы, которые тянутся, разветвляясь, далеко-далеко…

Воображаемые картины прошлого этой усадьбы развернулись перед ним. Горделивый фасад с тремя врезанными в него арками, с открытыми колонными лоджиями наверху – многолик. Своды украшены каменными масками, каждая из которых – неповторима. Эти причудливые лица гримасничают, улыбаются, невозмутимо взирают на каждого, кто собирается войти в дом. Время наложило на них отпечаток ностальгической грусти. Некогда к главному входу подъезжали кареты вельможных гостей из Москвы и Петербурга, экипажи соседей-помещиков. Ярко пылали люстры за окнами, слуги с факелами стояли по обе стороны аллеи…

В центральном нижнем зале разжигали громадный очаг, какие Брюс видел в Голландии. Здесь можно было зажарить целого убитого на охоте кабана…

«Очаг! – промелькнуло в сознании Матвея. – Охота на кабана…»

Граф любил устраивать пышные и причудливые развлечения – кроме музыки, обильного угощения, фейерверков и катания на коньках по замерзшим посреди лета прудам, он удивлял гостей разными колдовскими штуками. То девку механическую заставит себе прислуживать, то дракона железного запустит в небо. В парке, разбитом на манер французского сада, пересечениями аллей и дорожек была вписана магическая фигура – планетный знак Венеры – и заключены масонские символы. На одной из зеленых лужаек пряталась Эолова Арфа: беседка, где звучала музыка без участия музыкантов. Слуги и садовник старались держаться подальше от этого места. Дворовые до икоты боялись своего хозяина и подчинялись ему беспрекословно…

По ночам граф Яков запирался в верхней башенке и наблюдал за луной и звездами. Днем спускался в глубокие запутанные подвалы – производить алхимические опыты. Там испытывал он свой волшебный порошок, «живую» и «мертвую воду», которые могли заживить любую рану и даже срастить разрубленное на куски тело.

«Неужели такое возможно?»

Нарядный парковый флигель при Брюсе украшали статуи Амура и Психеи. Внутри он был разделен на три помещения: средний зал и две комнаты по сторонам. В этом павильоне проводила тайные заседания масонская ложа, и оттуда в усадьбу вел подземный ход…

Матвей не заметил, как погрузился в чужие воспоминания. Он ведь не мог знать подробностей жизни Брюса… или мог? Он вел машину на автопилоте, но в какой-то миг съехал на обочину и остановился…

Третье письмо из ларца повествовало об остроумной догадке Сьюзи касательно Льва и Единорога.

«Мой дорогой! – как всегда начинала она свое послание. – Вот вам дальнейшая повесть о моих похождениях. Поскольку мой акцент и не совсем правильное произношение некоторых слов выдавали мое иностранное происхождение, я до поры старалась больше молчать и объясняться жестами. Как успел сообщить мне еще по дороге в Москву покойный Волынский, предыдущий царь, сильно обозлившись на английских купцов и вообще на англичан за умерщвление ими законного короля Карла I, велел их всех выслать из города. Купцов обвинили в причинении вреда российской торговле, и с тех пор отношения здесь к англичанам осталось мало сказать настороженное – их недолюбливают. Правда, нынешний правитель таких гонений не учинял, но московиты имеют обыкновение придерживаться устаревших правил и подвержены настроениям, для коих исчезла уже причина. Посему встретить в Москве англичанина – большая редкость. Впрочем, я, кажется, отвлеклась…

Итак, две ночи провела я на монастырском подворье, изображая больную. Мне верили безоговорочно, вследствие чего я убедилась в полной своей готовности к любой будущей роли. А на третий день я в который уж раз кружила по улицам Китай-города, пока не иссякли мои силы. Будучи близка к отчаянию, я остановилась у больших каменных палат почти готического стиля: остроконечные башенки, колонны и арки… Что-то весьма отдаленно напоминающее строгие и сумрачные английские аббатства. Тут на меня снизошло озарение – Лев и Единорог взирали с симметричного фасада по обе стороны таблички с выбитой на ней надписью…