Женька замялась. Дом был очень хорошим и нравился ей. Но она не хотела, чтобы Влад его покупал. Ни этот, ни любой другой.
— Ну, значит, берем этот, — подвел итог Влад, так и не дождавшись от нее ответа. — А про ремонт, стало быть, тебя и вовсе без толку расспрашивать, дикое чудо.
«Попал в самую точку, — подумала Женька. — Да, я дикое чудо. И это еще одна причина, по которой ты зря совершаешь свою покупку, — я вряд ли смогу здесь жить. Вдали от леса, в тесном соседстве с людьми».
Она ничего не сказала вслух, не желая обидеть Влада, но он сам словно прочитал ее мысли:
— В конце концов никто тебя сюда не гонит сразу. Можешь жить в своем скворечнике, пока не надоест. Но, по крайней мере, будешь знать, что у тебя есть свой собственный угол. Я сам буду оплачивать все текущие расходы, так что об этом можешь даже не вспоминать. И помогу тебе с работой или учебой, если все-таки надумаешь переехать сюда насовсем. Подумай над этим, а то ведь ты там просто хоронишь себя заживо. Ну, кроме того, здесь нам с тобой будет гораздо проще встречаться.
При упоминании об этом горькая усмешка тенью скользнула по Женькиным губам. Вот, оказывается, в чем дело! Он больше не может привозить ее к себе домой и поэтому позаботился о достойном месте для свиданий, поскольку ее «скворечник» никогда не вызывал у него ничего, кроме отвращения. Но была в этом и отрадная сторона: раз он заботится о таких вещах, значит, не собирается в ближайшее время с ней расставаться. Подумав об этом, Женька улыбнулась:
— Пусть все будет так, как ты считаешь нужным. Спасибо, Влад.
Они провели вместе еще около трех часов — вначале осмотрели сад, потом поехали в строительную компанию, где Женьке все-таки предложили на выбор несколько эскизов оформления комнат. А после того как Влад сделал за нее необходимый выбор, они еще объехали несколько мебельных магазинов. Все это очень тяготило Женьку, поскольку утомительным поездкам и покупкам она предпочла бы несколько минут, просто проведенных с Владом наедине. А кроме того, какая-то гнетущая тревога ни на миг не отпускала ее, несмотря ни на что. Женька не знала, с чем это могло быть связано, но ей очень хотелось как можно скорее вернуться домой. Поэтому, расставшись наконец с Владом у своего крыльца, она испытала давно забытое облегчение, какое испытывала лишь в первые дни их знакомства, когда он жил в ее домике, а она уходила работать в парк. Но сейчас у этого чувства была совсем другая причина. И, убедившись, что с собаками все нормально, Женька, прихватив с собой пистолет, побежала к вырубке. Утром ее целью было перехватить на дороге лесовозы, которые должны были отправиться со своим грузом в город. Но теперь время для этого было упущено, и Женька хотела вначале взглянуть, что сейчас происходит на вырубке, а дальше уже действовать по обстановке.
По мере того как она приближалась к вырубке, чувство близкой беды, охватившее ее еще в городе, становилось все сильнее. Тревожный сигнал не переставая звучал у Женьки в голове; тревога сдавливала грудь, учащала пульс, леденила руки. Не понимая, что это может быть, последний участок пути до вырубки, Женька не бежала, а кралась, сдерживая свое тревожное нетерпение. Но, вопреки ее ожиданиям, никто в этот раз не устроил на нее никакой засады. Перебегая от дерева к дереву, никем не замеченная, она беспрепятственно добралась до лощины… И тут ей все сразу стало понятно. Грудь пронзила острая боль, как будто кто-то хлестнул по обнаженному сердцу раскаленным кнутом. Обхватив елку, возле которой стояла, Женька привалилась к ней в полуобморочном состоянии. Сквозь слезы, застилающие глаза, она видела все. У нее не осталось ни дня, она опоздала. Мужики не стали возиться с растущими в лощине деревьями. Они просто пригнали тот самый «броневик», который расчищал им когда-то дорогу сюда, и повалили их все. И по образовавшемуся настилу свободно перебрались с того края лощины на этот. Не желая верить своим глазам, Женька смотрела на уже спиленные по эту сторону деревья. ЕЕ деревья. И на упавшую в снег влюбленную пару, с которой один из лесорубов собирался обрезать ветки. Ель и рябина погибли, как и жили, вместе и даже после смерти не разомкнули своих тесных объятий. Возможно, подумала Женька, вчера они прощались с ней, уже зная об ожидающей их судьбе…
Лесоруб подошел и начал спиливать своей надсадно ревущей пилой протянутые друг к другу ветки обоих деревьев. А его напарник уже нацеливался свалить одну из тех елок, которые росли вокруг старой патриаршей ели, охраняющей бьющий из земли родник. Глядя на это, Женька в гневе стиснула зубы. Слезы высохли сами собой. И, оставив свое укрытие, она короткими перебежками устремилась к лощине. Наследить она не боялась — снег был укатан и вытоптан до такой степени, что даже при большом желании на нем больше невозможно было оставить следов. Не боялась она сегодня и того, что ее могут заметить. Если с ней что-то случится, подумала Женька, Влад позаботится о собаках, ведь он обещал. А она, что бы ни случилось, не позволит разъединить рябину и ель, и не даст тракторам утрамбовать своими гусеницами родник, и не допустит больше гибели ни одного из своих деревьев. И неважно, какой ценой придется этого добиваться, потому что теперь она была готова на все.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу