Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

— Влад… — устав стоять, тихо окликнула его Женька.

— Что? — отвлекаясь от своих мыслей, отозвался он. И добавил, словно какой-то бес его подначивал: — Я вообще-то жду, когда ты наконец разденешься. Полностью.

Ее напряженное лицо с плотно сжатыми губами побледнело. Но она поднесла руки к застежкам лифчика. Купленного наверняка на базаре, отметил Влад. Отметил потому, что Элка сочла бы для себя оскорблением носить такой — она покупала себе комплекты белья в бутиках, привередливо выбирая, изводя продавцов и не глядя на цены.

А Женька скинула лифчик и опять замерла, пытаясь прикрыть рукой почти детскую грудь. В глазах у нее уже светилась мольба. Отставив в сторону стакан, Влад поднялся и подошел к ней. Приподнял ее лицо за подбородок, желая еще раз заглянуть в эти глаза, только теперь с близкого расстояния… А в следующую минуту он уже целовал ее холодные губы, чувствуя, как они оттаивают и разжимаются. Он и сам не смог бы понять, как это случилось, даже если у него сейчас было бы время и желание задумываться над этим. Но не было ни того, ни другого. Все мысли, все чувства вдруг разом сошлись на одной только Женьке. Он обнял ее, пытаясь унять ее дрожь, и целовал, целовал, едва не сходя с ума. И она как будто отвечала ему, неумело, робко. Не помня как, они оба оказались в постели. И тут он вдруг понял…

— Женька, — сказал он неузнаваемо охрипшим голосом. — У тебя что, никогда в жизни ничего такого еще… не было?

— Нет, — просто ответила она.

Хотя он и сам уже знал ответ, мог бы и не спрашивать. Сделав над собой невероятное усилие, он отстранился от нее:

— Уходи. Уходи быстрее.

Но она как будто не поняла. Подалась вперед, ее ладонь легла ему на плечо. Его передернуло от этого прикосновения — сказывались долгие дни воздержания, когда он был занят только делами, почти забыв обо всем остальном.

— Да убирайся же ты, — выдохнул он, но Женька опять словно этого и не услышала. —  Черт! — последнее восклицание вырвалось у него, когда он невзначай ощутил прикосновение ее груди. Не в силах больше сдерживаться, он навалился на нее всем своим весом и, злой, как зверь, принялся удовлетворять свой животный инстинкт, совсем не заботясь при этом о ней. Она не издала ни звука. Лишь когда пытка стала невыносимой, вцепилась зубами ему в плечо, словно заразившись его безумием. Когда он отстранился от нее, получив все, что хотел (или не хотел?), на плече образовался кровоподтек. Но он лишь как-то отрешенно отметил это, словно это его вовсе не касалось. Отвернувшись, сел, дотянулся до сигарет, прикурил от аляповатой золотой зажигалки. И лишь после нескольких затяжек выдохнул, по-прежнему не оборачиваясь к Женьке:

— Дура! Говорил же тебе: уходи!

— Деньги, — глухо выговорила Женька, тоже садясь, хотя и с трудом, и натягивая одеяло до самого подбородка. — Ты дашь мне их?

— Да я бы и так дал, — вытащив из прикроватной тумбочки пачку, он кинул ее поверх одеяла. — Здесь три тысячи, в рублях по курсу.

— Спасибо, — кивнула Женька, не торопясь их брать. А потом, набравшись решимости, выпалила: — Это подождет. А пока скажи, в этой твоей будке есть какой-нибудь умывальник?

Он усмехнулся. Она не видела его лица, но заметила, как дрогнула спина с оставшимся шрамом от пули. А потом указал ей рукой на почти сливающуюся со стеной дверь:

— Если что-то потребуется, ищи в шкафчиках, не стесняйся. Кран открывается вверх-вниз, регулируется вправо-влево, температура воды высвечивается на индикаторе. Ну а с остальным, я думаю, сама разберешься. Полотенца абсолютно чистые.

Услышав две последние фразы, Женька поняла, что он тоже помнит. Очень хорошо помнит их дни в ее маленьком домике. И на душе сразу стало теплее. Торопливо нашарив рукой свое белье, она вылезла из кровати и открыла указанную дверь. Свет при этом загорелся сам, и у Женьки создалось впечатление, что она попала в какую-то сказочную пещеру. Источников света было много. Небольшие, вмонтированные в облицовку, они были рассредоточены по стенам и потолку, как звезды по небесному своду. Само же помещение было гораздо просторнее Женькиной большой комнаты, а возможно, превосходило по площади и весь домик целиком. Потолок и стены были облицованы камнем с прожилками, указывающими на его натуральность, а эллипсовидные шкафчики с золочеными ручками выделялись из стены лишь рельефом, сливаясь с ней по цвету и фактуре. По обеим сторонам от них шли высокие зеркала. У другой стены, выдаваясь почти до середины комнаты, стояла огромная причудливая ванна с массивными золочеными кранами. Покосившись в сторону этого монстра, Женька подошла к душу. После всего, что произошло, желание искупаться было почти непреодолимым. А кроме того, Женьке не хотелось, чтобы Туман что-то почувствовал и понял. Он и так, увидев Женьку, заподозрит, что с ней что-то произошло. И будет заглядывать ей в глаза с тревожным немым вопросом. А у Женьки при одной только мысли об этом кровь уже приливала к лицу.