Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

Добравшись до своих любимцев, Женька застыла, глядя на них в немом восхищении и с некоторым оттенком приправленной грустью зависти. Они были единственными, с кем Женька никогда не пыталась заговорить. Она чувствовала: им нет никакого дела до окружающих, им нет никакого дела до нее, Женьки. Все, что существовало для них в мире, — это они сами, и каждый из них жил лишь своей любовью. Иногда они о чем-то шептались, тесно прижимаясь друг к другу, но и эти слова тоже были предназначены только для них двоих. Но Женьке уже одно только их созерцание позволяло прикоснуться к некоему таинству, так и не постигнутому ею в жизни. Она долго стояла, глядя на счастливые своей любовью деревья. Успевшие набегаться собаки сели поодаль, дожидаясь ее, потом, потеряв терпение, снова убежали, а она все стояла, мечтая о чем-то несбыточном и настолько туманном, что эта подхваченная волнами противоречивых, будоражащих чувств мечта не имела ни четкого определения, ни конкретных образов.

Вернул Женьку в реальный мир звук, заставивший ее болезненно вздрогнуть. Он был далеким, еле слышным, но от него у Женьки сжалось сердце. Это был звук заведенной кем-то бензопилы. Вначале она клокотала на холостом ходу, потом заревела, вгрызаясь в какое-то дерево, лишая его жизни.

— Господи! — прошептала Женька. Из-за расстояния она не слышала, как падает дерево, лишь уловила треск надломившегося ствола, но живо представила его себе. Это был второй случай, когда в примыкающие к озеру заповедные леса врывались люди с бензопилами, чтобы сеять вокруг себя смерть. Однажды это уже было — по счастью, тоже очень далеко. Но даже сам факт того, что где-то в пределах ее слышимости творится нечто подобное, сводил Женьку с ума. В прошлый раз она, торопясь спасти деревья, сразу же поехала в город на одолженном Алей велосипеде. Отыскав телефон Лесного хозяйства, она позвонила туда. Но ее усилия не принесли никакого результата. Там ей ответили, что вырубка леса ведется в соответствии с установленными планами. И еще целых две недели после этого Женька вынуждена была слушать зловещий рев бездушно губящих деревья механизмов.

Домой Женька возвращалась уже в сумерках. Пилы больше не было слышно, но это не очень ее утешало — она понимала, что, скорее всего, работа была просто прервана с наступлением темноты. А завтра она возобновится, и Женька опять ничего не сможет с этим поделать. Как сказала ей в прошлый раз Аля, у этих лесорубов все куплено. А крутятся там такие деньги, что ты хоть лоб себе разбей, а ничего не изменишь. Они и друг друга-то готовы убить из-за этого леса. Вон в прошлом году был случай, когда пятерых на вырубке застрелили, а еще двоих перепилили все той же бензопилой. А ты хочешь, чтобы они прекратили пилить лес по одному только твоему слову и потому, что этого делать нельзя, поскольку лес заповедный. Да не глупи ты, Женечка, ничего ты своими звонками не добьешься, только нервы себе истреплешь зря, тем более что на наш-то век еще леса хватит. И Женька была вынуждена признать, что Аля права — в том смысле, что сделать она действительно ничего не сможет. А вот что касается нервов, то Аля говорила так, не зная истинной причины Женькиного беспокойства. Не знала Аля Женькиного отношения к лесу и потому не могла понять, что волнуют ее вовсе не такие отвлеченные понятия, как состояние лесных массивов и их сохранность для будущих поколений, а нечто гораздо большее. Что переживает Женька эту вырубку так, как будто рядом с ней происходят массовые убийства невинных и беззащитных существ, и что никакие поездки, никакие звонки не травмируют ее сильнее, чем эти далекие пронзительные звуки, а еще — сознание собственного бессилия перед грубой реальностью в виде мужиков с бензопилами и стоящих за ними толстосумов, способных купить все: и не подлежащий вырубке лес, и чиновников, и даже сами законы.

Выбежавший вперед Женьки на дорогу Туман внезапно насторожился и глухо зарычал, заставив ее, задумавшуюся, вздрогнуть от неожиданности. Поспешно метнувшись из-за кустов вслед за псом, она ухватила его за ошейник, одновременно пытаясь выяснить, что же могло его встревожить. Фонарей у ворот она не включала, она вообще не включала в парке свет без особой нужды, если в доме отдыха никто не жил, — но ее привыкшие к темноте глаза легко различили стоящую у ограды легковую машину. Чей-то силуэт показался возле машины и проскользнул в салон. Негромко хлопнула дверца. Но не успела еще Женька толком испугаться, как в салоне загорелся свет и зашуршало опускаемое стекло.