Клер Макинтош - Кто не спрятался

Потому что я обвинила его в чем-то?

Или потому что я его остановила?

— Ты уснула.

Осмотревшись, я вижу, что ремень безопасности действительно расстегнут, пряжка висит у моей левой руки. Я понимаю, что Грехем припарковался на моей улице, вижу входную дверь моего дома.

Мое лицо заливает краска.

— Простите… — Я никак не могу прийти в себя ото сна. — Я подумала… — Я пытаюсь подобрать слова. — Я подумала, что вы…

Я не могу произнести это вслух, но тут и не нужно ничего говорить. Грехем поворачивает ключ в замке зажигания, и гул мотора обрывает наш разговор. Я выхожу из машины, и меня бросает в дрожь — тут на пятнадцать градусов холоднее, чем в машине.

— Спасибо, что подвезли меня. И еще раз простите, что я подумала…

Он уезжает, оставляя меня на мостовой.

— Это ваша машина? — Келли подтолкнула к собеседнику фотографию черного «лексуса».

Гордон Тиллман кивнул.

— Для записи: подозреваемый кивает.

Келли смотрела на Тиллмана. Теперь, когда пришлось сменить модный костюм на серую форму арестованного, его уверенность поуменьшилась, но ему хватало дерзости на то, чтобы таращиться на допрашивавших его полицейских. Судя по дате рождения, ему исполнилось сорок семь, но выглядел он лет на десять старше — сказывались долгие годы кутежей. Наркотики? Или выпивка? Выпивка и женщины. Ночи, проведенные за проматыванием денег, — все ради того, чтобы произвести впечатление на девушек, которые иначе в его сторону и не посмотрели бы. Свифт постаралась скрыть отвращение.

— Вы ехали на ней вчера утром около четверти девятого?

— Вы и сами знаете, что это так. — Тиллман отвечал на вопросы Келли спокойно, скрестив руки на груди.

Он не воспользовался своим правом на адвоката, и Свифт еще не поняла, как пройдет этот допрос. Признание? Похоже на то, и все же… что-то во взгляде Тиллмана наводило на мысли о том, что все будет не так просто. Ей внезапно вспомнилась другая комната для допросов — другой подозреваемый, такое же преступление. Она сжала руки в кулаки и спрятала их под стол. Это случилось всего один раз. Он ее спровоцировал. Но тогда она была моложе, не хватало опыта. Больше ничего подобного не случится.

По спине градом катился пот, приходилось прилагать все усилия, чтобы сосредоточиться. События того дня так и не запечатлелись в ее памяти, она не могла вспомнить слова, которые подозреваемый прошептал ей на ухо. Слова, толкнувшие ее за грань приемлемого, слова, от которых в ее сознании начал клубиться алый туман — настолько, что она полностью утратила контроль.

— Расскажите своими словами, что произошло вчера с половины девятого до десяти утра.

— Я возвращался домой с конференции, проходившей за день до того. После конференции я пошел на фуршет, поэтому остался в Мейдстоуне на ночь и утром ехал в Оксфордшир. Собирался поработать из дома.

— Кем вы работаете?

Тиллман выразительно опустил взгляд на ее грудь, прежде чем ответить. Келли скорее почувствовала, чем увидела, как Ник подался вперед на стуле. Она хотела, чтобы он промолчал. Нельзя, чтобы Тиллман насладился осознанием того, что она вообще заметила его взгляд.

— Я управляющий имуществом в фирме «Эн-си-джи Инвесторс» в центре Лондона.

Келли не удивилась, когда инспектор захотел присутствовать при допросе. Она выпросила у него возможность самой допросить Тиллмана, напомнив, с каким рвением работала над этим делом и как ей хотелось довести расследование до конца. Он долго думал и наконец согласился при условии, что он тоже будет на допросе. Свифт кивнула. «У вас слишком мало опыта для того, чтобы вести допрос самостоятельно, да и коллеги обидятся, если я поручу это вам одной». Но была и другая причина, так и не названная. Ник не верил, что Келли справится сама. Да и могла ли она его винить? Она и сама в это не верила.

Сразу после случившегося тогда Свифт отстранили от дела, и кроме внутреннего расследования ей угрожало уголовное дело.

«О чем, черт побери, ты думала?!» — напустился на нее Землекоп, когда Келли вытащили из камеры ареста: рубашка порвана, на скуле огромный синяк. Подозреваемый сопротивлялся. Свифт трясло, адреналин покидал ее тело столь же быстро, как и появился.

«Я вообще не думала». Это была ложь. Она думала о Лекси. И это было неизбежно. Келли все поняла, как только услышала о новом деле. Незнакомец изнасиловал девушку, когда та шла домой из колледжа. «Я возьмусь за это», — сразу же сказала она начальнику. Келли выказывала пострадавшей сочувствие, которого, как ей казалось, не хватало ее сестре во время того, другого расследования. Тогда она думала, что способна что-то изменить.