Валерий Ильичев - Похождения «Подмигивающего призрака»

Думов решительно направился в сторону стоянки «такси». Он надеялся застать на работе следователя Петрова, ведущего три года назад дело Молодцова. Вопреки ожиданиям Петров встретил посетителя приветливо:

— Привет, Думов. Опять интересуешься каким-нибудь пасквильным делом? Я хорошо помню твою статью, разоблачающую «предвзятое» отношение следствия по отношению к невинному Молодцову. Но я не в обиде: сам по неопытности в ходе того следствия допустил массу ошибок. Надо было выяснить отношения между дочерью Лыковой и Молодцовым. Установить свидетелей приезда в тот день Молодцова на дачу не в указанное им время, а уже ближе к вечеру. Ну да чего теперь после драки кулаками махать.

— А я как раз по этому делу и приехал. Только что был у Молодцова, а в его квартире разгуливают мать и дочь Лыковы. Одна его законная жена, а другая теща. А в ушах у молодой супруги Молодцова висят серьги с брюликами, якобы похищенные грабителем. Она утверждает, что их обнаружили позже на антресолях. Ну что скажешь. Получается, эта троица подстроила улики и ложное алиби.

— Эх, Думов, опоздал ты со своими разоблачениями. Прошло много времени и теперь их показания не опровергнешь. Да и найти украшения позже на антресолях они вполне могли. И, главное, есть человек, осуждённый за это убийство. Дело считается раскрытым и сдано в архив..

— А вот это мне совсем непонятно. Откуда взялся мужик, взявший вину на себя?

— Ну, это обычная полицейская практика. Наши доблестные сыщики, узнав об освобождении Молодцова изпод стражи, решили найти ему замену. Нельзя же оставлять серьезное преступление нераскрытым. Ну и через пару месяцев задержали больного туберкулезом бомжа, которому осталось жить полгода. Он пытался вынести оставленную без присмотра детскую коляску как раз из того подъезда, где жили Молодцовы. Уж, как там опера действовали, я не знаю и знать не хочу. Возможно, подошли с «пониманием»: подкармливали и водку подносили. Но положительного результата добились. Взял бомж на себя чужую вину. В результате суд приговорил его к двенадцати годам колонии. А смертельно больной бомж через полгода скончался в тюремной больнице. Вот и вся история. Так что, Думов, в следующий раз будь осмотрительнее, когда берешься судебные очерки в защиту подозреваемых лиц писать. А ты, наверное, поспешил себя к борцам за справедливость причислить. Ну, все, ступай, а то у меня дел полно. Надеюсь, больше не увидимся.

Думов покинул отдел внутренних дел в подавленном состоянии, испытывая невольную вину за то, что помог убийце избежать наказания.

Время приближалось к восьми, и поймав «такси» Думов поехал на Арбат к дому Алтына.

Думов окинул взглядом покрытый кондиционерами как болезненными наростами фасад старого арбатского дома:

«Да, неплохо устроился Алтын в этом мире. Правильно говорят: наглость — второе счастье. Сумел одноклассник своим бесстрашным напором многого добиться в этой жизни. А я по жизни ноль, да еще с минусом». Думов с раздражением нажал кнопку домофона и тут же Алтын своим густым баритоном пригласил:

— Заходи Петр, да быстрее! Меня время поджимает. Поднявшись на второй этаж, Думов увидел приятеля, ожидающего его на пороге квартиры. Алтын был одет в дорогой костюм и темный галстук:

«Надо же встречает меня при полном параде, как самого дорогого гостя».

Словно прочитав его мысли, Алтын покачал головой:

— Не льсти себе, Петя. Я кроме тебя, ожидаю других более важных гостей. А судя по тому, как карта несчастливо легла, они мне сегодня обязательно визит нанесут. Не хочу, чтобы тебя здесь видели. А потому слушай сюда и запоминай. Я переоценил свои возможности и связи. Влез в дела, где плавают большие деньги, и свой интерес имеют с большим весом чинуши. Мне бы своевременно отступить, потеряв часть бабла. А я удила закусил и попер буром. В общем, меня приговорили. И сведения эти точные. Мой человек из высших кругов предупредил.

— Так найми охрану из бывших спецназовцев!

— Не смеши меня, Петя, и не отвлекай явными глупостями. Убирать меня тоже будут спецназовцы, а не уличные хулиганы с арматурой. Так что незачем помимо себя еще и молодых парней под пули снайперов подставлять. Шансов у меня выжить нет, а потому перейдем к делу. Вот тебе предоплата за три месяца. Ровно сто пятьдесят тысяч плачу за плевое дело: после моей ликвидации отвезёшь на Петровку, 38, документы, способные с силой разорвавшейся бомбы разорвать в клочки всю эту зловонную клоаку, грабящую Россию. Я человек конкретный: они меня уберут, но и я их с того света достану. Компра у меня хранится на двух флешках и в папке с подлинниками документов, собственноручно подписанных людьми, часто мелькающими на экране телевизоров. Все это храню в надежном месте. Кроме меня и тебя никто о тайнике знать не будет.