Анатолий Ромов - Человек в пустой квартире. Перед выходом в рейс

Шеф прищурился:

— Лапшу? А какую лапшу я мог тебе повесить насчет Веры?

— Ну вы ведь ее замочили? Сразу?

— Шустрый ты парень. Значит, говоришь, я ее замочил?

— Ну да. А от меня скрыли. Так ведь?

Шеф отвернулся. Медленно поставил кружку на откидной столик. Мотнул головой:

— Ладно, Леха. Ты прав, между нами все должно быть чисто. Как на духу. Сучки этой нет в живых.

— То есть вы ее все же замочили?

— Замочил. А почему тебе не сказал — знаешь.

— Знаю. Не верили. Козырь не хотели давать.

Шеф усмехнулся:

— Правильно. Не хотел.

— Ну а теперь? Теперь, Шеф? — Алексей попытался найти глаза Шефа, но тот отвернулся.

— Теперь… Леха, если честно — пока не знаю. Хотя… — повертел пустую кружку. — Чудик ты, Леха… С другой стороны — куда же я без тебя денусь?

Мелькнуло: а ведь Шеф не хитрит. По крайней мере сейчас, сегодня. Шеф вздохнул:

— Ну вот сам скажи, куда? Мы же сработались. Ты меня с полуслова понимаешь. Я — тебя.

Алексей молча плеснул коньяк в пустую кружку. Выпил. Стало тепло и легко. А ведь он дурак, что заподозрил Шефа. Никогда ему не было так хорошо. Никогда. Налил еще и начал смаковать маленькими глоточками. Потом что-то ударило в голову — и лампочка в каюте погасла. Навсегда.

О том, что в рыбном порту на лихтере «Сургут» обнаружен труп «блондина», Таурову сообщили в половине двенадцатою дня. В порту он был через двадцать минут. Пройдя вдоль причалов со стоящими борт к борту траулерами в дальний угол порта, сразу отличил от остальных семнадцатый причал — по машинам «Скорой помощи» и милиции. Стоящий у трапа небольшого лихтера Шабенко сообщил:

— Похоже, самоубийство. Выстрелил себе в висок. Из «вальтера».

— Кто его нашел? — спросил его Тауров.

— Шкипер. Около десяти утра. Сразу позвонил по 02. Следственно-оперативная группа была здесь через двадцать минут.

Они прошли на лихтер, к кормовой надстройке. В маленьком коридорчике было тесно; у раскрытой двери одной из кают стояли проводник с овчаркой, женщина-судмедэксперт в белом халате, дежурный следователь прокуратуры. Тауров его знал, фамилия следователя была Шкалтин. Заглянул в каюту: там, сидя на подвесной койке и уровпив голову на стол, полулежал «Паша-Алексей». Тауров вгляделся: на виске рана, одна рука подогнута, другая свисает, почти касаясь палубы. На грязном линолеуме — засохшая лужица крови. У конца руки, у самых пальцев, — пистолет «вальтер». Некоторое время Тауров наблюдал, как работают криминалисты. Обернулся — рядом в коридорчике невысокий пожилой человек в потертом рабочем кителе. Шабенко кивнул:

— Это шкипер. Александр Георгиевич, если не трудно еще раз? Как и что? Эго мой коллега.

— Пожалуйста, раз надо. — Шкипер потрогал мятую мичманку, сдвинул на затылок. — Значит, так. Я-то Лешку Пономарева знаю давно. Когда-то вместе в резерве сидели. Лихтер наш на зимовке, команда три человека, я и два матроса. Живем на берегу, каюты все равно пустые. Холодно, куда в них? Лешу-то я знаю, ну и… Позавчера приходит: так и так, Георгиевич, с бабой поругался, переночевать пустишь? На пару суток? Я — почему не пустить. Добро, говорю. Дал ему ключ от каюты, такие дела. А сегодня с утра ткнулся в каюту-^смотрю, лежит. Аж пробрало всего. Никогда такого не видел.

На лихтере никого больше не было?

— Вы что… Никого. Тихо так все. Я тронул его, смотрю — вроде давно уже мертв. Закоченел.

— Карманы не обыскивали?

— Какие карманы… У меня мороз по коже, я скорей к проходной. Позвонил в милицию, они говорят — ждите, сейчас приедем. Я уж в каюту к нему не заходил, так у трапа и простоял, пока милиция не приехала. — Вздохнув, шкипер отошел. В коридор вышел следователь. Достал сигареты, Тауров дал ему прикурить.

— Геннадий Юрьевич, поздравляю. Мой подопечный.

— Я уже понял. Личное напутствие Бабурина.

— Что при нем нашли?

— Ничего особенного, если не считать финки и двух паспортов — на имя Севрюкина и Пономарева.

— А остальное?

— Остальное мелочи. Связка ключей, платок, зажигалка. Денег около двухсот пятидесяти рублей.

— Золота не было?

— Нет. Но на левом безымянном пальце остался след от кольца, совсем свежий. Подозреваю — сняли уже после смерти.

— Вы не сомневаетесь, что это было самоубийство?

— Ну… Он мог застрелиться. А кольцо сняли потом. Вообще же, надо проверять.

Тауров подождал, пока будет составлен подробный список вещей, найденных в каюте. Список изучал долго — ему казалось, в нем чего-то не хватает. Но чего именно, он пока понять не мог. По следам на коже — «блондин» выстрелил в себя, приставив «вальтер» вплотную к виску. В обойме не хватает трех патронов. Двумя первыми, по всей вероятности, был убит Разин. Особых причин сомневаться, что это самоубийство, пока нет. Единственное — на размышление наводит след от кольца на пальце.