Анатолий Ромов - Человек в пустой квартире. Перед выходом в рейс

Алексей прислушался. Эту, скрытую от посторонних глаз часть забора, за которой начинался рыбный порт, он знал хорошо. В темноте не слышно ни шагов, ни шума машин, вообще никаких посторонних звуков. Подпрыгнул, подтянулся на руках. Мягко спрыгнул на землю с той стороны. Чуть подальше — семнадцатый причал, там «Сургут». Ключ от каюты в кармане. Неслышной тенью двинулся в темноте вдоль забора.

В последние три дня, поставив принадлежавшие Вере, но отданные по доверенности Шефу «Жигули» № 43–12 в тайный гараж, он передвигался по городу только на общественном транспорте. Особенно осторожным Алексей стал после встречи с Тауровым. Домой, к тетке, не показывался, ночевал здесь, в рыбном порту, в холодной каюте стоящего на приколе лихтера «Сургут». Ключ от каюты ему дал знакомый шкипер. Алексей и сам не смог бы объяснить, почему именно сейчас, когда Шеф как будто пошел на уступки, он проявляет такую осторожность. Впрочем, может быть, именно потому, что слишком хорошо знает Шефа. Что-то подсказывало ему: именно сейчас, именно когда Шеф пошел на уступки, его надо остерегаться. Так или иначе, в местах обычных встреч с Шефом и дома он пока решил не показываться. Из ценностей с собой носил одну золотую десятку и деньги. Оставшиеся золотые десятки были спрятаны в надежном тайнике, под полом, у тетки. Этот тайник, под паркетом, он заранее приг отовил сам и был уверен, что его никто никогда не обнаружит. Штампы и остатки золота, что-то около ста пятидесяти граммов, зарыл в надежном месте. Конечно, было бы неплохо заиметь кило, которое ему обещал Шеф. Но сейчас лучше поостеречься. Для себя на первое время ему хватит тех пяти тысяч, которые оттягивают внутренний карман куртки.

Все, вот «Сургут». Темнеет неясной тенью у причала. Оглянувшись, Алексей легко ступил на трап, прошел на борт. Ступив на палубу, прошел к корме. Нырнул в коридор кормовой надстройки. Остановился, прислушался… Тишина, только изредка раздается скрип — легкое, почти неслышное трение борта о причал. Кажется, на лихтере никого нет. Тронул дверную ручку — закрыто. Тем не менее достал на всякий случай из рукава остро отточенную финку. Занес одной рукой, второй нащупал в кармане ключ. Бесшумно открыл дверь каюты, прислушался: гробовая тишина. На всякий случай проведя финкой под койкой, вошел. Нет, все спокойно, каюта пуста. Вздохнув, положил финку на койку, запер дверь. Сел, ощутив мягко прогнувшуюся парусину, — и только сейчас понял, как устал. В каюте холодно. Ничего, он стащил сюда одеяла со всего лихтера. Если подстелить сверху и снизу, спать можно. Сейчас отоспится за все эти дни. Завтра же можно будет позвонить связной Анне Константиновне и вызвать Шефа. Да, пожалуй, подумав, что сейчас не помешал бы глоток спиртного, разложил в темноте одеяла. Прислушался напоследок — и, закутавшись, мгновенно уснул.

Проснулся от шороха. Сначала подумал — крысы. Нет, не крысы. Кто-то осторожно скребется в дверь каюты. Сразу напрягся, нащупал в темноте финку. Шкипер? Вряд ли, зачем ему приходить ночью?. Бесшумно встал. Прислонился ухом к двери. За дверью кто-то стоит, но кто? Вдруг услышал голос — от этого голоса внутри все свело. Голос был мягким, вкрадчивым:

— Леша… Леша, это я… Шеф… Открой Леш? Леша!

Прислушался к гулким ударам собственного сердца. Значит, Шеф знает, что он ночует здесь. Причем знает давно. От кого? Неважно. Сказать об этом мог бы тот же шкипер. Да и, если нужно. Шеф может выследить сам, с него это станет. «Вальтер». Все дело в «вальтере». У Шефа «вальтер», у него только финка.

— Леша! — повторил Шеф. — Леша, ты меня слышишь?

— Слышу. Шеф, я просто так не дамся. Лучше уходите.

— Дурак ты. Я золото принес, кило.

— Не нужно, Шеф. Я ведь вас знаю. Золото ночью не носят.

— А когда мне его тебе принести? Ты же исчез? Куда ты делся? Что случилось? И потом, я ж тебя просил девку постеречь. Не приходила она?

— Не приходила.

— Да что с тобой случилось?

— Пока ничего не случилось. Вам не верю.

За дверью раздался смешок.

— Вот чудак. Ну, сам подумай, какая мне маза со всего этого? Мне ты нужен. Ты, а не твой труп. Особенно сейчас. Был же договор — ты мне «товар», я тебе кило. Ну вот — кило со мной. «Пушки» при мне нет, я пустой. Не веришь?

— Не верю.

— Хорошо, давай так: свет в каюте есть?

— Есть.

— Сделаем просто: зажги свет и приоткрой дверь. Я встану с поднятыми руками. Ты меня обыщешь. Идет?