Мария Долонь - #в_чёрном_теле

– Пугаешь. – Инга без улыбки взглянула на Кирилла.

– Только начал. Придвинь стул. Хорошо видно? – Он повернул экран компьютера. – Не отсвечивает? Качество паршивое. От камеры наблюдения до места происшествия метров пятьдесят, да и ракурс не очень. – Он кликнул «воспроизвести», и Инга увидела вестибюль станции метро «Спортивная». – Как назло, матч закончился, в это время народу обычно не бывает, а тут – толпа.

– Вот он! – Инга ткнула в экран. – Куртка у него заметная, с волком на спине. Видишь? – Она посмотрела на Кирилла. – Идиоты, нам и в голову не пришло, что он мог просто в метро спуститься. Так вы его взяли?

– Смотри, – резко сказал Кирилл.

Инга удивилась тону и послушно вперилась в экран.

Безмернов шёл чуть быстрее потока, всё время оглядывался, как будто опасался слежки.

И не зря… Только мы-то его потеряли.

Вокруг бурлили болельщики – вскидывали руки, размахивали флагами, скандировали. Раскрытая волчья пасть на миг выныривала из людской массы и снова скрывалась.

– Сейчас, – тихо проговорил Кирилл.

И Ингу как будто облили красной краской.

Безмернов повернулся лицом к камере и начал пятиться.

– Он кого-то увидел, – сказала она.

Вот он зашёл за жёлтую линию. Выставил вперёд руку, словно хотел крикнуть: нет, это не я! И не удержал равновесия. Из туннеля вынырнул поезд, закрыл обзор.

– Теперь вот это. – Кирилл нажал на «стоп», кликнул на другой файл. – Запись с регистратора машиниста. Там лучше видно.

– Лучше видно что? – Инга вскочила.

– Белова, сядь. – Кирилл включил запись.

Инга увидела, как Иван падает в пустоту. Перед глазами промелькнуло искажённое ужасом лицо.

– Заметила? – Кирилл нажал на паузу.

– Он погиб? – Она не могла отвести взгляд от экрана – смазанное чёрное пятно вместо человека.

– Шансов не было. – Кирилл поставил запись на секунду раньше. – Вот!

На застывшем видео ещё живой Безмернов бесконечно падал под колёса поезда.

– Убери это, – хрипло попросила Инга. – Зачем ты мне это показываешь?

– Воды выпей. – Несколько минут они сидели в полной тишине. – Если уже можешь, смотри дальше. – Инга кивнула, Кирилл взял карандаш и показал на экране. – Это рука. В чёрной куртке. Видишь?

– Увеличить можешь? – Инга придвинулась к компьютеру. – Лупа есть? – Некоторое время она молча изучала изображение. – Этот человек не столкнул его. Он его пытается спасти. Сумел даже ухватить за куртку. – Инга подняла глаза на Кирилла.

– Да. Я тоже это увидел. Хотел убедиться. На куртке Безмернова не хватает одной пуговицы. Куртка дизайнерская, пуговицы приметные – двухцветные костяные, продолговатые такие на шнурке.

– Моржовый клык, – кивнула Инга.

– Мы её так и не нашли.

– Неудавшийся спасатель забрал её как сувенир?

– Или спасатель, или враг. Безмернов-то пятился от него.

Инга встала, сделала несколько широких шагов по девятиметровой угловой комнате, оба окна которой выходили в нешумный двор. Спартанская кровать, стол упирается в подоконник, венский «рабочий» стул и кресло с деревянными подлокотниками, с которого Холодивкер сейчас наблюдала за Ингой.

– Значит, сам упал? – Холодивкер покачала головой. – Вот уж точно – испугался до смерти.

– Сначала мы его напугали, а потом…

– Задом к праотцам. Точно не вы его?..

– Женя, ну хватит уже! Сначала Кирилл выпытывал, теперь ты. Я понимаю, что мы Безмернова спугнули, гнались за ним… и доказательств, что он не от нас пятился по перрону, – нет.

– Так и до причинения смерти по неосторожности недалеко.

– Хреново это, Жень. И от этого мне ещё хреновее.

– Ладно, отставить самобичевание, – перебила Женя. – Оно сейчас непродуктивно. Мне нужно твоё незамутнённое сознание.

В приоткрытую дверь осторожно заглянула Ксения Дмитриевна, Женина мама, похожая на дочь лишь внимательным взглядом. В остальном она скорее была её противоположностью: лёгкая и открытая, она радовалась любому случаю сделать приятное дочери и её друзьям.

– Не проголодались?

– Пока нет, мам, но ты мыслишь стратегически. Через час будем голодные как волки.

Ксения Дмитриевна понимающе кивнула. Она очень старалась не причинять неудобства Жене – они уже давно жили порознь. Но дом Ксении Дмитриевны скоропостижно поставили на капитальный ремонт, и ей ничего не оставалось, как перебраться к дочери. Пока вынужденное воссоединение семьи проходило мирно. Женя начала регулярно питаться и старалась меньше курить. Сейчас она комкала в кулаке незажжённую сигарету.