Джефф Зентнер - Дни прощаний

– Расскажи мне о дне прощания с Эли. Похоже, он был насыщенным. Люди. Эмоции.

– Пожалуй, да.

– Ты столкнулся с чем-нибудь таким, с чем не сталкивался раньше?

Забавно, что я могу признаться ему в убийстве, но не могу рассказать о любви.

– Ммм… Да. – Я изучаю ковер, потом поднимаю взгляд, а доктор смотрит и ждет. – Я… осознал, что, возможно, испытываю чувства к Джесмин.

– Полагаю, это поднимает некоторые непростые вопросы.

– Правда?

Спокойствие доктора Мендеса лишает мой сарказм кислорода.

– Отец Эли в какой-то момент стал главным: «О, кстати, я вижу, как ты смотришь на нее, и я не хочу, чтобы у тебя когда-либо что-то было с подругой моего мертвого сына».

– А что насчет эмоциональных вопросов внутри тебя?

– Само собой. И это тоже.

Он потирает челюсть и похлопывает по губам указательным пальцем.

– Интересно, не связана ли какая-то важная скрытая часть вины с твоей растущей привязанностью к Джесмин?

– Возможно. – Немного больше, чем «возможно», но не нужно выдавать то, насколько глубоко этот доктор проник в мою голову.

– Не все переживания обязательно должны учить нас одному и тому же. Все в порядке, если день прощания с Эли позволил тебе столкнуться с другой стороной твоей эмоциональной сущности, нежели день прощания с Блейком.

– Наверное.

– Ну что? Расскажешь мне историю?

– Я хочу, чтобы вы сказали конкретно, что мне делать в ситуации с Джесмин.

– Хотел был я, чтобы у меня был простой ответ. И я не скромничаю.

– Я бы не отказался и от сложного ответа, – тихо говорю я. – Любого ответа.

– Уверен, что ответ сам появится в определенный момент. Иногда ответ возникает в процессе исключения.

Я печально смеюсь.

– Я как раз работаю над тем, чтобы исключить все ответы, которые позволят мне жить как нормальному счастливому человеку. Однако хотите услышать что-то смешное?

Он поднимает брови и кивает, побуждая к продолжению.

– Когда отец Эли обвинил во всем меня, мне не хотелось принять на себя ответственность, хотя у меня было такое чувство рядом с бабушкой Блейка.

– Что ты чувствовал?

– Я хотел рассказать ему про Билли и Хиро. Хоть это и глупо и их не существует. – Слезы стоят у меня в горле.

Доктор Мендес дает мне время собраться. Затем откидывается на спинку кресла, устраиваясь удобнее.

– Как насчет того, чтобы рассказать мне историю?

Я вздыхаю и пару секунд стою перед открытым холодильником своего воображения.

– Итак, есть один парень, его зовут… Джимини Дерьмовёрт.

Теперь, вдобавок ко всему остальному, я не могу перестать думать о Джесмин. В день прощания с Эли открылась какая-то дверь, которую я больше не могу захлопнуть.

Хотя я бы и не сказал, что сильно стараюсь.

– Прости, но нет. Ты не пойдешь на аншлаг шоу Диэрли с крутой девчонкой одетым в стиле угрюмого Эрнеста Хемингуэя, – говорит Джорджия.

Я пожимаю плечами.

– Ну…

– Не нукай. Тебе повезло, что Мэдди, Лана и я приехали из Ноксвилла вовремя, чтобы это исправить. Шоу начнется через восемь часов. Поедешь с нами в торговый центр «Опри Миллс».

Я слышу их разговоры и смех в комнате Джорджии и понижаю голос до хриплого шепота.

– Мэдди и Лана постоянно меня домогаются.

– Ой, я тебя умоляю. Тебе нравится внимание девчонок из колледжа.

– Неправда. Мне кажется, они постоянно надо мной издеваются.

– Так и есть.

– Видишь?

– И тебе все равно это нравится.

Я примеряю одежду, пока Мэдди и Лана хихикают и свистят, пытаясь заставить меня покраснеть. Когда мы заканчиваем, я оказываюсь одетым в темно-серые джинсы, тесные в промежности, коричневые ботинки челси и черную куртку. И все же выгляжу я хорошо. Неохотно, но мне приходится это признать. И я в предвкушении шоу и встречи с Джесмин. Ежедневные встречи с ней нисколько этого предвкушения не уменьшают.

Даже поочередные попытки Мэдди и Ланы шлепнуть меня по заднице на парковке по пути к машине не портят мне настроение.

Я забываю об аварии.

Я забываю об окружном прокуроре и мистере Крантце.

Я забываю о своем телефоне и ноутбуке в бюро расследований, ожидающих, когда из них достанут что-нибудь изобличающее.

Я забываю о днях прощания с Блейком и Эли.

Я забываю о Нане Бетси, обосновавшейся где-то в горах Восточного Теннесси.

Я забываю о Мелиссе и Пирсе, живущих порознь.

Я забываю об Адейр и судье Эдвардсе, смотрящих на меня так, будто мое имя вырезано ржавым гвоздем на их коже.