Марина Крамер - Ледяная ночь

– Никогда больше не делай такого. Я не останусь инвалидом – ясно?

И Лелька согласно закивала:

– Конечно, Мэри. Все будет так, как ты скажешь, дорогая.

Через полгода Нестеров получил посылку откуда-то из Франции. Из небольшого ящичка он сперва достал фотографию, с которой ему улыбалась Мария, сидевшая в плетеном кресле на балконе старого дома, а потом книгу. «Обмануть смерть» – новый роман Мэри Кавалье, о котором он буквально вчера прочитал в Интернете. «Надо же, все-таки написала», – подумал Нестеров, разглядывая фотографию на обложке. Мария почти не изменилась, только взгляд стал жестким, да губы сложены в какую-то незнакомую скорбную полуулыбку. Максим мысленно перенесся в ту новогоднюю ночь, когда после ухода Кости побежал вытаскивать Марию из больничного морга. Идея объявить ее мертвой пришла ему в голову в ту секунду, когда она заговорила о своей скорой смерти. Нестеров моментально сообразил, куда он сможет спрятать Марию и где ее гарантированно никто из людей Кавалерьянца искать не станет. Он наскоро написал в истории болезни посмертный эпикриз, сам уложил женщину на каталку, закрыв простыней с головой, как положено, и даже укрепил бирку на ногу – чтобы у Арины, помогавшей везти каталку в морг, не возникло подозрений.

– Мы ее сразу в секционную положим, хочу вскрыть по свежему – не пойму, от чего такое могло произойти, – объяснил он медсестре, закатывая каталку в просторный секционный зал. Арина только плечами пожала – доктор сегодня явно чудил, но вдаваться в подробности девушка не стала: в отделении ждал накрытый к праздничному ужину стол, а тяжелых больных больше не было…

Когда Нестеров вбежал в морг, Мария по-прежнему лежала на каталке между двух секционных столов и спала. Максим затормошил ее, задышал жарко в лицо:

– Маша… Машенька, все закончилось… Все закончилось, моя девочка…

– Не зови меня так… – прошептала она чуть слышно, и Максим согласно закивал:

– Все, едем отсюда. Ты испугалась?

– Нет, – равнодушно бросила она. – После смерти Германа мне уже ничего не страшно. Костя застрелил его на моих глазах… Это была наша вторая встреча, вторая – и последняя. Он так и остался для меня буквами на мониторе ноутбука. Я не успела ничего ему сказать…

– Все, Маша… все…

Нестеров потряс головой, отгоняя печальные воспоминания, и открыл книгу.

«Спасибо тебе, доктор. А в морге было холодно» , – гласила надпись на титульном листе, которую венчала витиеватая подпись.

Мария с юности любила сложные автографы…