Татьяна Василевская - Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает

— Кто живет в доме где ты оставил книгу? — спросил мой знакомый.

Данионитас ответил, что сама художница и двое ее сыновей. Он сказал, что они еще маленькие. Старшему лет десять, а младшему, наверное, семь-восемь.

— Я потратил больше пяти лет, мразь, что бы найти тебя. Ты дал слово умирающему и не исполнил его. Ты знаешь, что это грех? — сказал мой знакомый и сильно ударил его. Данионитас закричал и начал умолять простить его. Он пообещал отдать все, что у него есть.

— И, что же у тебя есть? — сказал мой знакомый. — То, что ты украл у меня в десятки раз больше всех твоих жалких сбережений, которые ты старательно копил всю свою жалкую жизнь. Знаешь, что хранится в банковской ячейке, секрет которой ты безуспешно пытался разгадать?

Несмотря на то, что Данионитас был страшно напуган и испытывал сильную боль, в глазах его загорелось любопытство. И алчность.

— Там лежат бриллианты почти на три миллиона долларов. После того, как я забрал их у ювелира, я передал их моему другу, и он положил их в банк. А знаешь, почему ты так и не разгадал, в каком банке находится ячейка? Потому, что в книге не было этой информации. Мы заранее договорились, в каком банке будут камни и какое кодовое слово нужно сказать, что бы открыть ячейку. Мой друг любил сказки, просто обожал. Кодовое слово было — «сим-сим откройся». — Он захохотал. Это было так страшно. — Я считал это глупым, но, с другой стороны, какая разница. Ему так захотелось. В конце концов, это даже смешно, правда? Так просто и никогда не придет в голову. Согласен?

Потом, он выстрелил. Я почувствовал ужас. Мне уже было все равно, что я должен денег. В тот момент не было никого страшнее, чем мой знакомый, стоящий с пистолетом в руке. Если бы я мог незаметно уйти, я без оглядки бросился бы бежать. И, наверное, уехал бы в тот же вечер. Не важно, куда, лишь бы подальше от этого человека, от всего этого. Но я не мог сбежать. Он убил бы меня.

— Пошли, — сказал он, — нужно забрать книгу.

Мы пошли пешком. Данионитас рассказал, как пройти к дому художницы. Я шел как в тумане. Мне казалось, что мы идем уже целую вечность. Впереди, в сумерках показались какие-то темные постройки. Когда мы подошли ближе, это оказалось какими-то полуразвалившимися сараями. Данионитас говорил про заброшенную ферму, видимо это была она. Мой знакомый остановился.

— Когда придем к дому, ты позвонишь в дверь и представишься каким-нибудь страховым агентом. Нужно отвлечь женщину. И прекрати дрожать! Иначе она сразу заподозрит, что что-то не так, — сказал он.

— А, что будет с ней и с детьми? — спросил я. Я уже догадался, что он ни перед чем не остановится. Но участвовать еще в одном убийстве я не мог. И тем более в убийстве детей…

Подозреваемый тяжело дышал. Глаза его горели лихорадочным блеском. Бобров налил ему еще воды.

— Спасибо, — поблагодарил мужчина и снова выпил все до капли. — После того, как я спросил про женщину и детей, он ухмыльнулся, и у меня мороз пошел по коже.

— Посмотрим по обстоятельствам, — ответил он, но в его глазах я видел правдивый ответ. И еще я понял, что меня он тоже убьет. Я ему тоже уже не был нужен.

— Нельзя убивать детей, — сказал я, понимая, что на него это не подействует. Но я пытался хоть чуть-чуть потянуть время, чтобы что-нибудь придумать, чтобы остановить его. — Дети ни при чем.

— Не забыл, про свой долг? Как думаешь, что будет с тобой, если не вернешь деньги в срок? Так, что ты лучше за себя переживай, — глядя на меня с угрозой, сказал он.

И тут, на меня, что-то нашло. Я бросился на него. Что-то хлопнуло, совсем тихо. Я почувствовал страшную боль в руке. Я понял, что сейчас я умру. У меня был нож. Я все время носил его, с тех пор, как тот, кому я был должен начал мне угрожать. Я себя чувствовал с ножом в большей безопасности, хотя и понимал, что это глупо. Я знал, что сейчас он убьет меня. От боли и страха я почти ничего не соображал. Я схватил нож и ткнул им вперед, наугад, надеясь попасть в него, остановить. Я даже не ожидал, что вообще попаду в него. Я почувствовал как его рука, ухватившая меня за плечо разжалась и он начал оседать на землю. Несколько минут я не мог двинуться с места. Я испытывал ужас, облегчение, страшную боль, слабость. Все чувства перемешались. Мне казалось, что я во-вот потеряю сознание. Я оторвал кусок своей рубашки. Перевязал руку. Мне кажется на это ушло несколько часов, хотя, наверняка, прошло минут десять. Потом я забрал у него документы, бумажник, сотовый и пистолет. И пошел к дороге.