Татьяна Василевская - Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает

Призвав к себе Боброва, богатые родители которого, позаботились, что бы их отпрыск овладел двумя иностранными языками — английским и немецким, Прохоров поручил юному коллеге вести переговоры с латышами. Прохоров в английском был не силен, о чем бойко трещит Бобров, он не понимал, но по интонации и по тому, как время от времени, молодой следователь заливался задорным смехом, понял, что собеседник юного коллеги-полиглота — женщина.

— Ну, чего? Дельное-то, что-нибудь тебе, там сказали? Или ты так, чисто поржал? — поинтересовался Прохоров. Все еще широко улыбаясь, Боря сообщил:

— Обещали в течение пары часов отправить по почте, все, что есть.

Очевидно, таланты Боброва вновь, оказали на собеседника, а в данном случае собеседницу нужное действие. Уже через час перед Прохоровым лежали распечатки материалов, присланных латышами. Естественно, переведенные на русский.

Петер Данионитас, был вполне законопослушным гражданином. Буквально с рождения и до своего отъезда из Латвии никогда ни в чем таком не замечен. Даже штрафов за неправильную парковку или за превышение скорости у этого примерного господина не было. На родине он занимался тем же бизнесом, что и в России. Из родственников у него была только престарелая тетка, проживающая в Риге. За несколько лет до отъезда в Россию Данионитас получил совсем небольшое наследство от еще одной тетки. Все. Ничего интересного. Единственное упоминание в полицейской базе, связано не с правонарушением, а скорее с благородным поступком. Данионитас стал свидетелем дорожной аварии. Две машины столкнулись. Водитель одной погиб. А второй был еще жив, когда добропорядочный, весь из себя положительный латыш подъехал к месту и бросился на помощь. Он оставался на месте до приезда скорой и полиции. Водитель умер, можно сказать у него на руках. И ничего бы примечательного и необычного не было и в этом событии, если бы, во-первых, умерший водитель не был русским, имеющим двойное гражданство. А, во-вторых, сразу после этого события, а точнее на следующий день, Данионитас свернул свою лавочку в Риге, и уехал. Нет не в Россию, а сначала в Литву, в Каунас. А полгода спустя переехал уже в Россию.

— Так, узнайте все про этого погибшего российско-латышского подданного, — распорядился Прохоров. — Ты, Бобров, как главный покоритель женских сердец на международном уровне, позвони родственнице Данионитаса. Может божий одуванчик тоже не останется равнодушна к твоим чарам и поведает, что-нибудь интересное о племяннике.

Разговор с теткой убитого латыша, которая, кстати, прекрасно говорила по-русски, не дал никаких результатов, кроме того, что Бобров, едва не сорвал голос. Старуха была абсолютно глуха, и Боре приходилось орать на все управление. Сотрудники посмеивались, слыша, как надрывается их коллега, пытаясь добиться того, что бы девяностодвухлетняя дама поняла, что он ей говорит.

Она сообщила, что Петер всегда был очень хорошим мальчиком. Часто ее навещал. Очень жаль, что он уехал. И, что умер, конечно, тоже очень-очень жаль. Она ведь еще прекрасно помнит, как держала его на руках, совсем маленьким. Спустя двадцать минут бесполезного разговора, когда Боря уже мечтал только о том, как поскорее распрощаться со своей собеседницей, которая оказалась весьма разговорчивой и успела, заодно, сообщить обо всех своих родственниках, а не только о дорогом племяннике Петере, старушка вдруг спросила: «А, Вас не затруднит передать Петеру, что бы он как-нибудь навестил меня. Мы очень давно не виделись. Он, наверное, уже совсем большой». Боря, заверил, что непременно постарается выполнить ее просьбу и быстренько распрощался со старушкой.

В следующие двадцать минут, только ленивый не отпустил, какую-нибудь шуточку, по поводу удачных переговоров с выжившей из ума родственницей жертвы.

Погибший в аварии гражданин сразу двух государств, Артемов Вячеслв Игоревич до переезда в Латвию, ровно за полгода до своей гибели, проживал в одном дворе с Виктором Комаровским. С самого детства. Прохоров почувствовал, как в голове застучали молоточки, задвигались невидимые шестеренки. Мысли проносились с невероятной быстротой, и расплывчатая картина начала, наконец, складываться в нечто вполне конкретное. Не хватало всего нескольких отдельных кусочков.

Дав распоряжение выяснить информацию насчет одного из таких недостающих кусочков, Прохоров закурил, прокручивая в голове все еще раз.

— Иван Степаныч, — Валера Шерстюк заглянул в кабинет и улыбнулся. — Не знаю, как Вы догадались, но Комаровский в это время действительно был в Латвии. Приехал за три дня до аварии.