Александр Щеголев - Старый пёс

— Почему связались с вами, а не с Ойло-Союзом, если контейнер снаряжали они, а не вы?

— Откуда мы знаем, что с ними не связались? С тем же заманчивым предложением?

— Знаете. — Я усмехнулся. — Конечно, вы знаете, иначе бы торопились. А вы не торопитесь. Ну так почему похитители считают, что ваш интерес к грузу намного сильнее интереса вашего конкурента?

— Слушай, ты… — выцедил господин магнат, багровея. — Как ты смеешь…

Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза. Я не отводил взгляд.

И вдруг… он расхохотался, откинувшись на спинку кресла.

— Опер! — воскликнул он. — Ненавижу оперов, всегда ненавидел… Ну и чуйка у тебя, подполковник. Знаешь, куда бить.

— Всё дело ведь в характере документа? — подсказал я. — Ведь так?

Последовала долгая пауза: Десница короля изволил размышлять, беззвучно шевеля губами, — словно разговаривал с кем-то, советовался и получал указания… Может, и впрямь советовался, используя мысленную связь? Кто знает, что там в их лабораториях изобретено, о чём быдлу не сообщают? Наконец, решился:

— Ладно, доверять так доверять. И без того уже столько наболтал… В «чемодане» везли фото. Ценное фото. Не просто ценное, а такое, что цену километрами измерять придётся. И на этом всё, подполковник, больше ни слова. Ей-богу, не хочется тебя мочить. Плохо быть тем, кто слишком много знал. — Он оскалился, как волк; улыбка у него была такая.

Я оскалился на него — в ответ. Тоже улыбка.

Волк и пёс-волкодав, в мягких креслах, в царских интерьерах, с остывшим кофе, — два зверя, сведённые вместе волей судьбы. Что обещают нам эти подаренные друг другу улыбки-оскалы?

— Я пошутил, — сказал он.

Конечно, пошутил — до определённой степени. Зачем меня мочить, если я в наморднике…

— Шантажисты предложили какую-нибудь схему обмена? — вернул я разговор в рамки приличий.

— Да какая, к хренам, схема! Не предложили, а предписали. Власть-то у них. Сначала мы им сливаем информацию по указанному ими адресу, и только тогда, ровно через сутки, они сообщают нам, где забрать контейнер. Сутки нужны для того, чтобы мы не смогли предупредить Рефери. Если он сбежит, мы ничего не получим. Вилы, Сергей Михайлович. Мы отдаём им Рефери, они его похищают или на месте грохают, без разницы, и без него вся система летит к чертям. Но тогда зачем нам это фото? А если не отдаём им Рефери, то… — Он отчаянно махнул рукой.

— Крайний срок установлен?

— Крайний срок и без них установлен — первое сентября.

— Аукцион по Верховцевскому месторождению, — вспомнил я.

— Совершенно верно. Они, щедрые, дали на раздумья пять дней. Два, считай, уже прошли.

— Почему вы не обратитесь к Ивану Ивановичу? С его-то возможностями…

— Ты дурак, подпол? Да он же спит и видит, как бы вклиниться к нам и навести, как он считает, порядок! А на самом деле — тупо насуёт палок в колёса… здесь ключевое слово — тупо.

— Ну то есть история с шантажом в розысках мне пока не поможет.

— Лично я не вижу, как. Если будут хоть какие-то подвижки, тебя сразу известят. И ещё: тебе нужно оружие, опер?

— Оружие? На вашего Рефери и плюнуть нельзя!

— При тузе есть «шестёрки», и они опасны. Их трогать очень даже можно, никаких ограничений.

— От легального ствола с разрешением на ношение я бы не отказался.

— В общем, если припрёт, позвони. — Он протянул мне визитку. — Если хоть что-то понадобится… Это только для своих, контакты не служебные, а личные.

— Принято. Остался последний вопрос.

— Валяй.

— Почему я? На мне что, свет клином сошёлся? Такие люди, такие силы, и между всеми вами — я.

И опять пауза затянулась. Раз за разом простые вопросы ставили в тупик моего нового патрона и заказчика.

Но ЭТОТ вопрос… Не задать его я не мог. Я самого себя пытаю им со вчерашнего дня, и всё без толку. «Почему я?» Постепенно он стал главным в свалившемся на меня расследовании, потому что, ну в самом же деле, фигня какая-то!

— Видишь ли, подполковник, — медленно заговорил господин Сквозняков. — На твоём участии настоял тот человек, за которым ты охотишься. Он почему-то уверен, что ты единственный, кто сможет вернуть контейнер. Не повезло тебе. Я бы посочувствовал, если б умел…

Неубедительно как-то оно прозвучало. То, что загадочный говнюк с погонялом Рефери неровно ко мне дышит, я давно понял, и что именно по его хотению и велению я был вытащен из своей деревни — уже не сомневался. Смущал лишь уровень вовлечённых лиц. Не настолько же этот тип знатен, чтобы манипулировать генералами, ставить на уши Следственный комитет и диктовать миллиардерам, кого им нанимать на работу!