Александр Щеголев - Старый пёс

— Лица нападавших видели?

— Маринка, естественно, видела. Опознает, если что.

— А мотоциклиста?

— Был в шлеме.

— Номера кто-нибудь запомнил?

— Какие номера, Митрич, если вокруг стреляют?

— Ну да, ну да… Хотя бы марку машины?

— Водитель автоцистерны утверждает, что «лендровер».

— А этот, с «тромбоном», кого-нибудь ранил из джипа?

— Марина говорит, вроде ни в кого не попал. Стрелял по багажнику, по колёсам. Ей показалось, специально. Стрелял картечью.

— Пусть бы и пулями, гладкоствол не идентифицируешь… Как помповик конкретно выглядел — это кто-нибудь заметил?

— Со слов свидетелей — похож на наш «Бекас» или МП-133. Короткоствол с пистолетной рукояткой без цевья. Но они ж не спецы. Может, у парня похожий иностранец был, «моссберг», «ремингтон», мало ли вариантов… да и неважно это…

Это и вправду было неважно. Ну, прицепилась шпана на «лендровере» к юной почтальонше, ну, отняли у неё сумку, моё какое дело? Важно было другое: зачем товарищ капитан ко мне заявился?

— Люди болтают, Марина застрелила нападавших из пистолета, — решил я снизить оперативный градус, не нравилась мне эта серьёзность.

Бодало засмеялся.

— А ещё болтают, — отозвался он, — что жизнь гораздо сложнее, чем есть на самом деле. Я, кстати, свой пистолет сегодня первый раз за год из сейфа вытащил, — он похлопал себя по кобуре. — Единственный плюс — почищу наконец, а то разленился я в этих кущах.

Он встал и прошёлся по комнате, разминая ноги и разглядывая обстановку. Ничего интересного здесь решительно не было, как и во всём доме. Надёжный мужик, я таких всегда уважал. Не любит слово «мент», как и все нормальные сотрудники (как и я в своё время), но при этом — мент и есть, хороший, въедливый. Главное — чистый, главнее этого, собственно, ничего в нашей системе нет. Может, потому и оказался в Новом Озерце, а не в престижном Центральном районе Твери. «Поучаствовал», как и многие из нас, только если я — в Афгане и в Первой чеченской, то он уже — во Второй. Короче, сродство душ налицо.

Он приостановился возле кровати и восторженно поцокал:

— Завидую я тебе, капитан…

— В отставке, сэр, в отставке. Пенсионер.

— Вот-вот. Пенсионер, а до сих заправляешь кровать, как по линеечке.

— Не могу вытравить из мозгов проклятую казарму.

— Брось! Что бы ни говорили наши доморощенные европедики, казарма — это тот гвоздь, на котором держится нормальная жизнь. Вытащи — и всё посыплется… Не возражаешь? — Примерившись, он осторожно присел поверх одеяла.

— Так что с нападением? — вернулся я к разговору. — Целью было что, отобрать велосипед? Насколько я помню, у Марины хороший велосипед, железный, с толстыми шинами.

— Дурака не строй из себя, — сказал Бодало с внезапной жесткостью. — Я подозреваю, хотели забрать её почтальонскую сумку, и, что-то мне подсказывает, ты склоняешься к той же версии.

— А может, приглянулась сама девчонка? Тоже версия, очень логичная. Предположим, отморозки хотели позабавиться.

— Может, и сама девчонка. Но обязательно в комплекте с сумкой. И знаешь почему? Потому что телеграмму она везла отдельно. Говорит, как чувствовала, положила во внутренний карман ветровки. Сумку отняли, а телеграмма осталась при ней, такие дела, мой дорогой.

— И? — спросил я. — Извини, намёков не понял.

— Это ты извини. Я без спросу вскрыл телеграмму в связи с оперативной необходимостью. Всё ж таки вещдок. Дело возбуждать так и так придётся. А пока, вот, решил поработать почтальоном, лично привезти человеку корреспонденцию, поскольку Марина в больнице.

Я взял протянутую им бумажку, не спеша заглянуть в текст. Встревоженно спросил:

— Что с девочкой? Травма… или что?

— Подозрение на сотрясение мозга. У меня в опорнике её рвало. Приложили кулаком, пока этот ковбой с «тромбоном» не появился. Ты читай, читай, зря я сюда ехал, что ли?

« УШАКОВУ С М Тверская обл Новый Озерец ул Первомайская 5.

Наш Франкенштейн надел дубовый фартук прими соболезнования похороны 25 августа ждём без тебя грустно ».

— Ехал ты зря, товарищ капитан, — сказал я медленно. — Я — Есенин. А тут какому-то Ушакову.

— Адресок твой, — тонко подметил он.

— Ошибка, — пожал я плечами.

— Инициалы «С. М.». Сергей… э-э…

— Митрич, — подсказал я.

— Да-да, отчество мимо.

— А на «С» ещё есть Станислав, Серапион, Саид, Сократ…

— Ну что ж, за ошибку бьют не шибко, — легко согласился он. — Коли это не тебе соболезнуют, я документик изымаю. Поработаем с ним. — Он вынул из моих пальцев телеграмму. — Между прочим, тобою интересовались, причём дважды. Разные компании. Вчерашних я не видел, а сегодняшние заявились прямо ко мне в опорник. Прибыли аж из самой Москвы-матушки. Один предъявил ксиву Следственного комитета. Надеюсь, не фальшак, а то сейчас ни в чём нельзя быть уверенным. Второй якобы с Петровки, если тоже не наврал. Я им сказал, что господина Есенина не знаю, но, как разберусь с делами, окажу всемерную помощь в поисках.