Александр Щеголев - Старый пёс

Юноша побежал вниз, грохоча кожаными берцами, а мужчина даже не пытался его задержать. Грохнула дверь подъезда — как взрыв…

Всё, прожито и забыто.

Человек, бросив свой «жигуль», бредёт по посёлку вниз по улице. Чтоб добраться до озера, надо спуститься и — желательно — сохранить равновесие. Очередной глоток ему в этом помогает. Из-за заборов на него смотрят.

— Пойду скупаюсь, — машет он рукой.

— Вода ж холодная, — протестует кто-то смелый.

— Нормально. Эт-ты в Подкумке ещё не плавал.

— Остановите его кто-нибудь, — голосит женщина с добрым сердцем.

— Отставить! Вода чистая, офицер должен быть чистым!

— Ты бы хоть не пил…

— Согласен, — признаёт свою ошибку «офицер», доставая из кармана пиджака новую ёмкость. — Надо меньше пить…

Он спускается до пляжа, повторяя эту незатейливую мысль: «Надо меньше пить… Надо меньше пить…»

Раздевается, одежду аккуратно складывает.

Посёлок расположен на так называемой другой стороне водохранилища, дальней от Москвы. Неподалёку, например, известное товарищество «Авион», построенное и заселённое лётными пенсионерами и их родственниками. На «другой стороне» не найдёшь жлобских дворцов и усадеб с вертолётными площадками, нет здесь и пансионатов с медсёстрами (и медбратами), которые оказывают эскорт-услуги, здесь всегда жили и будут жить обычные советские люди.

Обычные люди, может, и рады бы вмешаться, да что-то им мешает. Возможно, абсолютная уверенность, с которой действует слетевший с катушек дачник.

Он раз плеснулся — вылез, обтёрся тельняшкой. Два плеснулся — вылез. К водочке не забыл приложиться. Снова в воду… И так всё это обыденно, что люди успокаиваются. Вода и вправду холоднющая, мужик быстро протрезвеет, думают они, теряя к происходящему интерес.

Лишь через пару часов, когда горе-пловец пропал, была поднята тревога.

Одежда — на берегу, пистолет и документы — в машине, а человека нет…

Пока спасателей подняли, пока они раскачивались, прошло ещё несколько часов. Так что утопленника не нашли. То ли спьяну «переплыть море» вздумал, захлебнулся и не всплыл. То ли с русалкой познакомился — взамен потерянной супруги… И через трое суток не нашли. Течение в Истре быстрое, могло далеко утащить. До Москвы-реки вряд ли, но далеко могло, факт. Поиски ещё долго не прекращали, повинуясь просьбам с Петровки, но, ребята, всему есть предел, даже вечной памяти…

Мало того, сын утонувшего офицера тоже пропадает, так и не возвращается домой. На Цветном бульваре его больше не видели. В МФТИ не показывается, бросил учёбу, толком не начав её. Опера расспросили соседей по лестнице (от них и узнали о скандале в тот день, когда их шеф ездил в морг), потом неделю искали парня по городу. Вроде бы его видели на рынке — грузчиком работал. Наркоманы говорят — ширялся в какой-то мутной компании, но это не точно. Таджики помнят, как он шаурмой торговал, но это ж таджики… Короче, там видели, сям видели, и при том — не ухватить, не вычислить. Говорят, уехал в Воронеж. Или в Соликамск (это ведь где-то рядом?). Другие слышали, будто собирался в Белгород, а про Воронеж или Соликамск — туфта. Третьи уверены, мол, рванул на Украину, в мир дикого хохлятского Запада.

Вот так вот, не выдержав утраты, мгновенно и пугающе просто без вести пропадают два близких друг другу человека. Была большая счастливая семья — нет семьи…

Опять кошмар. Один из повторяющихся и особо мучительных, с которыми так и не удалось договориться за прошедшие годы.

Я встал, обтирая вспотевшую грудь простыней.

Было полседьмого утра: сработал внутренний таймер. Всегда срабатывает, когда я не дома, разве что в идиллических Озерцах начал давать сбои, однако время расслабляться прошло. Солнце било в окно. Я выглянул, автоматически продумывая пути отхода. Третий этаж, потолки высокие (три с половиной метра), близость земли обманчива…

Квартира ещё спала. Я прогулялся, нашёл сортир. Очень кстати: отлить накопленное, зубки почистить, водички попить, то-сё. Пошёл дальше. Марсик отхватил такую хату, что хоть стой, хоть падай. Хорошо помню, в мои времена таких в природе не существовало. Без дверей, с интересными закутками, называется «свободная планировка»: то есть можно просто бродить, можно кататься на скейте, в конце концов, можно плутать и даже заблудиться. По моим прикидкам — двести квадратных метров. Хамовники, улица Ефремова. Обязательно узнаю, сколько в этих местах стоит метр, но в любом случае платёжеспособность отпрыска поражает воображение. Вопрос: много ли ещё у него таких сюрпризов, спрятанных от папули?