Александр Щеголев - Старый пёс

— Оставайся, — предложила Юля мне с медицинской простотой.

И я остался…

Сижу на полу, покрытом ковролином. Пол тёплый, широкий, удобный, все мои бумаги отлично поместились. И дело Франковского, и файлы Льдовой занимают практически всю комнату. Если приспичит куда-то пойти, придётся шлепать прямо по документам и распечаткам.

Наконец работаю.

Сижу босиком, тапочек нет. Мужских тапок у Юли в доме вообще не оказалось. Даже не знаю, хорошо этого говорит о ней или не очень.

Сама она спит в соседней комнате, там у неё спальня. А может, не спит. Слышно, как ворочается и вздыхает. Постельное бельё на её разложенном диване располагает скорее к философским размышлениям, чем ко сну. Оно у Юли со слонами. Такой вот рисунок — на простыне, на пододеяльнике, на обеих подушках. Весь комплект такой. Говорит, другие постельные комплекты ещё экзотичнее. Ничего, живы будем — увижу.

К слонам, как и к ароматерапии, у неё явно нездоровая страсть (хотя какие претензии по части здоровья могут быть к врачу-патологоанатому?). Слоники здесь кругом, расставлены в самых неожиданных местах: фарфоровые, деревянные, стеклянные, чугунные, тряпочные. Есть обязательная копилка-слон. Не коллекция, слава богу, не дотягивает до коллекции хотя бы по количеству (ещё одной мне сегодня не хватало!), но что-то от филиала Индии определённо есть. Во всяком случае, африканских слонов Юля не собирает.

А ещё в комнате стоит резной индийский столик. Очень специфичная вещь, и дорогая. Сослуживцы скинулись и подарили на сорокалетний юбилей три года назад. Низкий, шестигранный, с резным орнаментом на столешнице (цветочки, листочки). Вместо ножек — резные пластинки, то есть ноги под него засунуть нельзя. Похоже на пустую внутри тумбу. Неудобный, гад. Сидеть за ним нельзя, только возле, скрестивши ноги.

Я кладу на этот столик отсмотренные фотографии…

Квартира у Юлечки — привычная двухкомнатка. Девятнадцатый этаж в обычной высотке. После двухэтажных хором, после одноэтажных гигантских, после невероятных лофтов — небогатое жилище, мягко говоря. Я уж думал, в Москве таких, нормальных квартир, и не осталось вовсе.

Жила она одна, так что и мебели — всего по одному. Одно кресло, где она читает по вечерам. Рабочий стол с ноутбуком. Настольная лампа. Телевизор — панелька на стене, но, по-моему, здесь им совсем не пользовались.

А в спальне, от стены до стены, тянулась цветочная гирлянда.

(— Живые? — спросил я, попав в это помещение.

— Нет, конечно. Трупы, — пошутил медициник.)

Цветы были мёртвые, сухие, и, если открыть форточку, они шелестели; хозяйке это нравилось.

Шторы на окнах пропускали дневной свет, как будто не было их, настолько невесомые. Впрочем, сейчас стояла ночь, и с улицы, с этакой верхотуры, приходил разве что свет луны.

Романтика…

После ужина Юлия Адамовна отправила меня в ванную и только потом потянула в спальню, и я не стал упираться, пошёл как привязанный. Однако вынужден был, сгорая от стыда, рассказать о сегодняшнем казусе. И опять — без утайки, оставляя за спиной пустые закрома. О том, как по требованию бандита ублажал на его глазах патентованную шлюху, вскоре погибшую. Да, я получил взамен ценную информацию, почему моя жена погибла семнадцать лет назад, но… С тех пор прошло всего лишь часа полтора, не больше, так что я выжат, как апельсин во фреш-автомате. Мякоть-то осталась, смеялась она, сбрасывая на пол покрывало (тоже индийское, из тонкой ткани с печатным рисунком). Мне пятьдесят пять лет, пытался я малодушно отвертеться. На что я могу быть годен — после такого? Раз в сутки — максимум! А то и раз в неделю, давно я не проверял свои возможности!

Ничего, попробуем, настаивала она, веря в меня до конца.

Попробовали. Измучились оба. Нет, не задалось, не вытанцевалось…

— Завтра получится, — констатировала она, как врач. — Назначаю отдых и сон.

— Доктор, если я сойду с дистанции, я рехнусь. Это не я держу темп, это взятый темп держит меня.

— Серёжа, не драматизируй, иначе тоже рехнёшься. Не хочешь отдыхать сейчас? Потом отдохнёшь, когда сделаешь дело. Только давай спокойно, без эмоций. Ты же супермент! Не знал?

— Кулаком вперёд летать? Это могу. Единственное, по-моему, что я теперь и могу — кулаком вперёд, прошибая деревянные двери…

В общем, после такого фиаско и позора ничего не оставалось, кроме как пойти работать, оставив шикарную женщину скучать в её шелестящей, цветочно-слоновой спальне. Давно было пора. Сколько можно игнорировать документы, которые таскаю за собой чуть не сутки?!