Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

Казалось, что Дугал и я находимся в сердцевине клубящегося серого облака, на острове между грохочущей рекой и озером, чей неподвижный и печальный блеск мало-помалу превращался в серую пелену небытия.

Я вздрогнула.

— Как вы думаете, мистер Макри, может, нам лучше вернуться? Мне кажется, надо немедленно отдать брошку инспектору.

Он поднялся:

— Как скажете, мисс. Тогда я буду собирать удочки?

Я заколебалась.

Вероятно, все дело было лишь в этом жутком тумане, который затягивал долину, однако у меня внезапно возникло острое желание уйти отсюда. Хватит убегать от своих страхов, пора взглянуть в лицо своим трудностям и успокоиться, какие бы неприятности ни грозили мне.

— Да, нам лучше вернуться, — наконец сказала я. — У меня есть и другие… причины, чтобы повидаться с инспектором. Откладывать больше нельзя. И потом, я не люблю туман.

— Даже в тумане мы не собьемся с пути, если пойдем вдоль берега. Не волнуйтесь из-за тумана. Потерпите минутку, пока я соберу удочки, и мы отправимся домой.

Он двинулся вниз и, пройдя ярдов десять, исчез в тумане. Я потушила сигарету о холодный камень, с ожиданием глядя на серые клубы, в которых растворился Дугал. Надвигающееся облако стало еще ближе, оно было на вереске, на камне, на бормочущей воде.

Первым меня предупредил нырок. Он вылетел из тумана и с тревожным криком понесся вверх по течению. Сердце у меня подпрыгнуло и заколотилось в груди.

Потом пелену тумана прорезал крик. Ругательство. Раздался неясный звук, будто кто-то задыхался. Неприятный шум падения. Громко закричал Дугал:

— Девочка! Беги!

Я услышала чье-то запыхавшееся после бега дыхание, клокотание в сдавленном горле; снова глухой звук; и наступила тишина.

Естественно, я закричала. Мой панический крик был подобен блеснувшему в тумане яркому ножу. Но серые клубы заглушили мой вопль; кружа вокруг, они цеплялись за меня и указывали пальцами, а я, спотыкаясь, бежала на голос Дугала.

Я вовсе не смелая. Мне было очень страшно, от холодного ужаса меня тошнило. Но мне кажется, что нормальный человек не способен убегать, если на его друга напали.

Я скакала вперед, спотыкаясь и оступаясь. Через пять ярдов я перестала что-либо видеть, так как оказалась в тумане, который окутал вересковую пустошь. Исчез даже берег реки, а при быстром беге можно было сломать лодыжку или, в лучшем случае, упасть в воду. Я выставила вперед руки, наивно стараясь идти на ощупь, словно пыталась раздвинуть бледные покровы тумана. Нырнув в него, я прошла еще четыре ярда, потом ступила в пустоту и упала в вереск, приземлившись на четвереньки.

И только тогда я заметила, что стоит абсолютная тишина. Звуки борьбы прекратились. Даже река, отрезанная от меня берегом, молчала в тумане. Трясясь от страха, я поползла к ней, цепляясь за мокрый вереск и пялясь в пустоту широко раскрытыми, ничего не видящими глазами. Я поворачивала голову в стороны, слепо покачивая ею, наподобие новорожденного зверька, обнюхивающего воздух.

Вокруг меня еще больше сгустился туман, сбивающий с толку, затмевающий сознание, и я уже не понимала, где находится река, где раздавались звуки борьбы и где сейчас убийца.

И тут я услышала его дыхание.

Потом раздался тихий звук шагов. Вода плеснула о берег; жесткая осока прошуршала и смолкла. Тишина.

Он находился впереди и справа. В этом я была уверена, но как близко?..

Теперь дыхание определенно раздавалось позади меня. Моя голова повернулась рывком, растягивая шейные мышцы, словно тугую веревку. От напряжения я все шире раскрывала глаза, во рту пересохло от страха. Я так крепко вцепилась в вереск, что мне показалось, что преследователю слышен треск моих костей.

Дыхание стихло.

Где-то река несла свои невидимые воды вдоль торфяных берегов. Позади? Впереди? Справа? Я поняла, что больше не могу доверять своим ощущениям, и меня охватил предательский страх.

И сразу туман наполнился различными звуками. Шорох вереска превратился в дыхание убийцы, стук моего перепуганного сердца — в его шаги, прилив крови к моим вискам смешался с шумом невидимой реки. Все кружилось, дрожало, искажаемое плывущим туманом, и становилось материальным воплощением ужаса…

Я почувствовала соль на языке: кровь. Прикушенная губа болезненно пульсировала, но боль обуздала страх. Я распласталась в вереске, закрыла глаза и прислушалась.

Он был рядом, насчет этого не стоило питать иллюзий. Он был совсем близко, двигался по направлению ко мне, правда немного в стороне, между мной и рекой. Теперь я отчетливо слышала, как шумит вода в нескольких ярдах справа. Я еще глубже зарылась в вереск, прижавшись к земле, как загнанный зверь, и радуясь, что сбивающий с толку туман на сей раз стал другом жертве, а не охотнику. Надо только лежать тихо; может быть, он пройдет мимо и я смогу выскочить из логовища и побежать и…