Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

Секунду попыхтев, они вновь оказались на ногах. Во время паузы, сопровождаемой тяжелым сопением, я вскочила, продолжая воевать с фонарем, и вдруг он загорелся. Во второй раз за эту ночь свет ударил Саймону прямо в глаза. Грек тут же воспользовался тем, что Саймон на время ослеп, и, как молния, бросился на него. Саймон грохнулся так, что комната закачалась. Плечом он ударился о кровать. Удар его парализовал, но грек почему-то не стал доводить дело до конца. Не стал он связываться и со мной. Он стоял ко мне спиной, колеблющийся луч на мгновение осветил его тяжелые бычьи плечи, темные курчавые волосы… Он даже не оглянулся. Задыхаясь, он прорычал на французском:

— Ты когда-нибудь выключишь это дерьмо?

Я изо всех сил двинула его фонарем по голове.

И промахнулась. Его словно что-то предупредило. Он так и не обернулся. Двинул назад локтем, попал в фонарь — тот вылетел из моей руки, — потом так сильно ударил меня в грудь, что я, шатаясь, повалилась на пол рядом с кроватью. Фонарь опять куда-то покатился и погас уже навсегда. Однако, падая, я увидела при мимолетной вспышке летящего фонаря, что грек прыгнул к двери, а Саймон вслед за ним. В дверях же стояла полностью одетая Даниэль с широко раскрытыми, сверкающими глазами и приоткрытым ртом.

Она отступила, пропуская мужчину, а потом вроде бы лениво, но тем не менее по-змеиному быстро встала на пути у Саймона. Беглец пронесся по коридору к окну в ее комнате, Саймон же налетел на Даниэль. Она охнула, когда он всем своим весом вдавил ее в дверной косяк. Он остановился.

При слабом сером свете из коридора мне были видны лишь неясные очертания, но, по-видимому, она в него вцепилась, так как он, задыхаясь, сказал хриплым голосом:

— Да пусти же меня, — а она засмеялась гортанным смехом.

Где-то в коридоре хлопнула дверь. Саймон резко дернулся и произнес очень тихо:

— Ты что, не слышишь? Пусти, а то больно будет.

Я еще не видела его в раздраженном состоянии, и тут до меня внезапно дошло, что он сердит. Но по всей вероятности, Даниэль не очень-то приняла это во внимание, потому что запыхтела и хриплым голосом проговорила:

— Продолжай в том же духе. Мне это нравится.

На секунду воцарилась ледяная тишина, а потом группа у двери словно взорвалась. Девушка отлетела в сторону с такой силой, что выдох из ее груди перешел в резкий крик — главным образом в нем звучало удивление. Прежде чем она опомнилась, Саймон бросился к окну и стал дергать задвижку.

Оконная створка проржавела, и, по-видимому, понадобилось много трудов, чтобы раскрыть ее. Когда она со скрипом стала открываться, я услышала на другом конце здания, подобно эху, скрип ржавых петель и звук падения на землю тяжелого тела. Шаги простучали и ускользнули во мрак.

Саймон стоял на подоконнике — огромный темный силуэт на фоне сереющего неба, — готовясь к прыжку, дабы захватить добычу, но тут к нему стрелой подлетела Даниэль и вцепилась ему в руку:

— Саймон… Саймон, пусти его… Саймон, дорогой, к чему весь этот шум?

Несмотря на его недавнюю ярость, она прижалась к нему, в ее умоляющем голосе за сексуальными обертонами таился страх.

— Саймон, не надо! Он был со мной. Понимаешь? Со мной.

Его рука упала с задвижки. Он обернулся:

— Что? Что ты имеешь в виду?

— То, что говорю. Он был у меня. Просто приходил в гости.

Я отозвалась с пола у кровати, где все еще продолжала сидеть:

— Это правда. Я их слышала.

Она засмеялась, но не так уверенно, как обычно. Он отпихнул ее, как нечто ненужное, и легко спрыгнул в комнату.

— Понятно. Все равно он удрал. Камилла, с тобой все в порядке?

— В совершеннейшем. А свет здесь есть?

— Думаю, лампочка вывинчена. Секундочку. — Он, кажется, шарил у себя по карманам. — А что ты там делаешь внизу? Этот гад ударил тебя?

— Да, но все в порядке. Я просто… Я старалась вам не мешать.

Пошатываясь, я встала и села на кровать как раз в ту минуту, как Саймон нашел спички. Он зажег одну и принялся разглядывать меня. Я слабо улыбнулась ему. Он был одет лишь в серые фланелевые штаны. Пот блестел у него на груди, и темная блестящая струйка крови текла из раны на шее в том месте, где темнел загорелый треугольник от выреза рубашки. Он прерывисто дышал, а глаза его впервые не казались холодными и насмешливыми.

Я с тревогой спросила:

— А ты как?

— Не бери в голову. Нам обоим досталось по заслугам, увы.

Раздраженно заговорила Даниэль:

— И чего ради вы стали драться?

Он резко ответил: