Александр Трапезников - Ночные окна

– …Это ночное окно стало для меня как врата ада, – говорил Бижуцкий; к кому он обращался, я пока не видел. – Тем более после слов моего соседа Гуревича, что он хочет зарезать «хряка». Женщина, сидящая за ширмой, продолжала всхлипывать и смеяться. Всего на секунды она высунула оттуда свое лицо – и я ужаснулся! Это было не человеческое лицо, а маска. Карнавальная маска салемской ведьмы со спутанными рыжими волосами. Тут и Гуревич натянул на свою рожу какое-то свиное рыло – я даже не успел заметить, так быстро он это сделал, – и захрюкал, размахивая бутылкой портвейна. «Шабаш начинается», – подумалось мне тогда. В это время кто-то позади тронул меня ледяной рукой за плечо. И прошептал в самое ухо: «Вы тоже приглашены? Так чего же медлите? Лезьте в окно, живо!» Я обмер, не в силах пошевелить ни единым членом своего тела…

– Ой! – сказала женщина. Но не испуганно, а даже как-то радостно.

Выглянув из-за декоративной пальмы, я увидел Анастасию. Она сидела на низенькой скамеечке, вся усыпанная только что сорванными цветами: гвоздиками, гладиолусами, розами, тюльпанами. В руках держала фиалку, редкий памирский экземпляр, который я выращивал полтора года. Она тоже заметила меня и улыбнулась, чарующе и просто.

– А вот и Александр! – сказала она приветливо. – Мы с Борисом Бруновичем уж заждались. Как кстати.

– Поздравляю с наступающим днем рождения, дорогая! – произнес я, приближаясь и целуя ее в губы. Они были горячи и прохладны одновременно. Как внезапно выпавший снег на солнечном пляже. – Эту фиалку я приготовил специально для тебя.

– Я знаю, – ответила Анастасия. – Я ведь всегда знаю все, что ты задумываешь. И ты знаешь, что я знаю. Потому нам и хорошо вместе. Как кошке с собакой.

Лицо ее оставалось спокойным, хотя я испугался, когда она произнесла последнюю фразу. Но может быть, здесь, на воле, среди цветов, ее психическое состояние пришло в какое-то равновесие, гармонию, а давние душевные тревоги и воспоминания отодвинулись на второй план, спрятались в глубинах подсознания? Бижуцкий деликатно кашлянул. А потом и высморкался, вытянув из кармана пиджака белоснежный платок.

– Я, пожалуй, пойду, – произнес он, нагнувшись и подхватив один из черных тюльпанов, лежащих у ног Анастасии.

Мы даже не обратили внимания, как он ушел, продолжая смотреть друг на друга. Чего было больше в этих взглядах: любви, сострадания, печали, тайной ненависти, страсти?

– Мне надо возвращаться в клетку? – спросила Анастасия.

– Как хочешь. Мы можем еще побыть здесь, – ответил я.

– Я люблю тебя, – сказал она. – Видеть тебя не могу.

– Не исчезай больше в свой пленительный мир, – произнес я. – Мне ведь туда нет пути, а я не хочу с тобой расставаться.

Смех ее походил на звучание серебряного колокольчика в тишине полей.

В эту безумную ночь, насыщенную грозовыми разрядами, кажется, никто не спал. По крайней мере, чудачества и всякие странные происшествия продолжались… Едва я отвел Анастасию в ее апартаменты и запер за ней дверь, как мне позвонил охранник.

– Господин Тропенин, – радостно-деловито сообщил он, – я поймал «женщину в белом». Верткая оказалась, кусалась и лягалась, пришлось оглушить и надеть наручники.

– Что-что? – не сразу сообразил я, все еще пребывая в некоторой эйфории от общения со своей любимой. Потом подумал, что речь идет о мадам Ползунковой. Или… Нине?

– «Женщина в белом», – повторил Сергей. – Как у Коллинза. Только эта – очень больших размеров. И щетина на морде.

– Еце она сейчас? – озадаченно спросил я.

– У меня в будке. Пыталась перелезть через забор.

– Ждите. Скоро приду.

Мне надо было срочно выпить фирменный коктейль, чтобы взбодриться. Но сделать этого не удалось. В коридоре мне попался Левонидзе в халате с японскими дракончиками, обнажавшим волосатую грудь. Следом за ним шел наш фээсбэшный Шерлок Холмс с трубкой, жмурясь, как кот, полакомившийся сливками.

– Александр, мы за тобой, – сказал Георгий. – Вася нашел Бафомета.

– В библиотеке? – почему-то решил я.

– Нет, я загнал его в рентгеновский кабинет, – довольно ответил сыщик. – Вот так, друзья мои. Надо быть профессионалом, а не… мозги пудрить. Этак-то каждый умеет. А я устроил засаду.

– Где? – одновременно спросили мы.

– В укромном уголке, между первым и вторым этажом. Там есть ниша с цветочной вазой, где я и спрятался. Я ведь предполагал, что Бафомет – один из ваших клиентов, и если он начнет действовать, то непременно в ночные часы, а мимо меня не пройдет.