Александр Трапезников - Ночные окна

– Сходите, милочка, сходите, – сказала мадам Ползункова. – А заодно приготовьте мисочку сметаны для Принцессы. Я знаю, что она где-то здесь.

Длинноногая ассистентка, захватив поднос с чашками, выскользнула из комнаты.

– Идем дальше, – произнес Антон Андронович, но сам тем не менее остановился, вновь превратившись в Геркулесов столп. – «Орден Зеленого Дракона», или просто «Полярные зеленые», или «Орден 72-х», – названий много. Это одна из сил, стремящихся положить конец Истории и создать на Земле царство Антихриста. Сюда можно отнести иезуитов, тамплиеров, исмаилитов и исламских шиитов, нацистов всех национальностей, часть католической церкви. Другая таинственная организация, противодействующая ей, призвана продлить существование мира любым способом – «Орден Приората Сиона», еще дохристианский. Методы борьбы те же: революции, войны, убийства, экономические и политические кризисы. Да и внешние символы, атрибутика, идеи почти такие же – коммунизм, либерализм, демократия, а порой и тот же нацизм навыворот. Все дело в том, что обе эти силы часто камуфлируются друг под друга и разобрать, где истина, где ложь, кто есть кто, очень сложно, почти невозможно.

– На то нам и Александр Анатольевич, – заметила мадам Ползункова. – А вы бы отдохнули, голубчик, что-то бледны очень.

– Да-да-да, – кивнул Антон Андронович, потирая лоб. – Голова разболелась. Сил нет. Душно. Тяжело стало.

Он пошел к креслу. Каллистрат даже помог ему усесться.

– Продолжим нашу беседу в другой раз, – сказал бомж.

– Если она состоится, – как-то зловеще промолвила старая актриса. – Вы тут такого наговорили… Скоро за всеми нами придут зеленые человечки.

– Уж это точно, – согласилась путана, вновь достав свое зеркальце.

– С полным блюдом отравленных мухоморов, – добавил Леонид Маркович.

«Вот такие у меня нынче гости», – подумал я, вглядываясь через фальшивые окна в их лица. Каждый из них хранил в себе какую-то тайну. Я уже давно ничему не удивляюсь, понимая, что даже самые бредовые и фантасмагорические идеи могут оказаться правдой. Тому в истории есть немало свидетельств. Ведь она действительно загадочна и непонятна для человека.

К вечеру несколько раз сверкали молнии, за которыми следовали оглушительные удары грома, но гроза так и не Разразилась. С почерневшего неба не упало ни капли воды, но атмосфера вокруг Загородного Дома сгущалась. Воздух был буквально пропитан электрическими разрядами. Что-то должно было произойти. Так, по крайней мере, выразился Левонидзе, с которым мы прогуливались по аллее парка.

– Сегодня я, пожалуй, останусь ночевать здесь, – мрачно сказал он. – На всякий случай.

– А где этот сухорукий Волков? – спросил я. – Что-то его давненько не видно.

– Лазит где-то по чердакам и подвалам.

В ту же секунду из кустов жимолости выбралась знакомая фигура с трубкой в зубах.

– Тут я, тут, – проговорил следователь ФСБ. – Воздухом дышу, а заодно наблюдаю за окнами.

– И что же вы там увидели? – поинтересовался я.

– Ничего особенного. Но поскольку я уже кое-что знаю об обитателях клиники, то могу сделать некоторые выводы. Разумеется, предварительные.

– Интересно послушать, – сказал Левонидзе. – Давай, Вася, не стесняйся. Здесь все свои.

– «Свои» у меня дома сидят, телевизор смотрят. А тут любая душа – потемки, – отозвался Волков-Сухоруков, пыхнув трубкой. И продолжил: – Итак, начнем с Бижуцкого Бориса Бруновича. Сорок семь лет. Очень подозрительная личность. Всюду бродит, сует свой нос, явно что-то вынюхивает. Несомненно, притворяется. Я бы с него глаз не спускал. Возможно, это именно он взорвал церковь, мечеть и синагогу, а также подвесил Лазарчука вверх ногами и распял.

– Бижуцкий находится у меня в клинике уже полгода, а все ваши события, насколько мне известно, произошли после пятнадцатого августа, то есть два месяца назад, – сказал я.

– Вот как? – нимало не смутился следователь. – Ну это еще ничего не доказывает. Несчастный Лазарчук предупреждал в кассете, что это существо – Бафомет – чрезвычайно хитрое и изворотливое. Мог что-то придумать, чтобы раздвоиться, создать себе алиби. Ладно, оставим любителя домашних пижам в покое. Перейдем к следующему фигуранту. Тарасевич Евгений Львович, физик-ядерщик, доктор наук, пятьдесят восемь лет. До последнего времени возглавлял одну из секретных лабораторий. Занимались там, между прочим, созданием взрывчатых веществ и оружия нового поколения, я наводил справки. Дьявольски умен. Первый кандидат на роль Бафомега