Марина Серова - Душа в черной маске

Егор обреченно махнул рукой и снова отвернулся к стене.

Выдержав паузу, я сказала:

– Получается, Маша общалась в основном с сестрой, с тобой и с неким Антоном Владимировичем, так? Не считая однокурсников.

– Так, – ответил Егор. – Поэтому я и говорю, что просто не представляю, кто мог ее убить. Она никогда не общалась ни с какими подозрительными личностями, ни о каких проблемах не рассказывала…

– А она нигде не подрабатывала? – спросила я.

– Да вроде нет, – пожал он плечами и вдруг повернул голову и в упор посмотрел на меня. – Это вам мать сказала?

– Что – это? – уточнила я.

– Что она… – Егор снова скривился и пошевелил пальцами в воздухе. – Мама неоднократно намекала мне, что Маша обманывает меня, что она… зарабатывает на жизнь проституцией. Но это все чушь! Просто мама судит со своей колокольни, мыслит стандартно: раз девчонка приехала из районного городка, значит, обязательно пойдет на панель, чтобы себя содержать. Но я-то знаю Машу! Знал… – тихо поправился он. – Любой, кто знал Машу хорошо, поймет, какая это глупость – подозревать ее в подобных вещах. Я же говорю, она была лучше всех.

«Похоже, мальчик – идеалист», – подумала я.

– Ты успокойся, пожалуйста, – попросила я разволновавшегося парня. – Это все сейчас уже не имеет значения. Сейчас главное установить, кто ее убил.

Егор тут же перестал сокрушаться, застыл на какое-то время, а потом выдохнул:

– Я уже говорил, что не представляю этого. Я не знаю.

– Это я уже поняла. И узнаю я это сама. А ты мне скажи вот что: в каком Маша была настроении в тот последний день, когда вы с ней встречались? И, кстати, чем вы занимались?

– Да как обычно, погуляли и пошли в кафе. Посидели там часа полтора, потом я ее проводил и пошел к себе. Я хотел еще к ней зайти, а она… В общем, сказала, что занята сегодня. А в настроении была она в самом обычном, – развел руками парень. – Как всегда, веселая, шутила, смеялась…

– Никакой озабоченности, грусти ты в ней не заметил?

– Абсолютно, – твердо ответил Егор. – Все было как всегда. Знаете, мы с ней даже никогда не ссорились. Я просто не представлял себе, из-за чего с ней можно поссориться. Маша умела очень хорошо сглаживать любой намечающийся конфликт.

– А о своем родном городе, о жизни там она не рассказывала?

– Об Аткарске? Иногда рассказывала, – наморщив лоб, ответил парень. – Но… ничего такого, что было бы вам интересно. Ну, какие-то смешные случаи из детства, из школьной жизни… О том, как училась, как хотела переехать в Тарасов и поступить в институт.

– А какие-то друзья, которые остались там, – она поддерживала с ними отношения?

Егор удивленно посмотрел на меня.

– Да нет… По-моему, нет. Правда, она как-то говорила, что ей прислал письмо директор городского музея. Она очень уважительно о нем отзывалась. Я еще в шутку слегка приревновал ее, а она засмеялась и сказала, что ему уже за шестьдесят и что они относятся друг к другу как дед и внучка. А потом посерьезнела и добавила, что он святой человек. Да, она так и сказала – святой человек, – вдруг улыбнулся Егор в первый раз за все время нашей беседы. – Маша вообще хорошо относилась к людям, если ей кто-то был неприятен, она предпочитала не отзываться о нем никак.

«Прямо целая плеяда ангелов, – подумала я. – Девушка „лучше всех“, „святой“ старичок, мальчик-идеалист…»

– А как зовут директора музея, почему они поддерживали отношения? – спросила я вслух.

– Как его зовут, я не знаю, но Маша рассказывала, что он очень интересный человек и занимается коллекционированием чего-то там… – Егор неопределенно повертел ладонью. – Маша даже показывала мне старинную пудреницу, которую он ей подарил. Это было, еще когда я к ней приходил, когда еще Наташа не приехала.

– А когда он ей ее подарил? Он что, приезжал в Тарасов? – заинтересовалась я.

– Да нет, – чуть подумав, ответил Егор. – По-моему, не приезжал, иначе Маша бы рассказала. Наверное, там еще подарил, в Аткарске.

Видимо, об этом старичке придется узнавать у других людей, близких Маше Гавриловой, – в частности, у ее сестренки. Да и вообще я ухватилась за него потому, что пока что мало набиралось в окружении Маши людей, с которыми она плотно общалась. А из тех, что набирались, убийца пока не вырисовывался. Главное, что я не видела никаких мотивов для этого. Ни у кого. Но посмотрим, что скажет мне сестра Наташа. Беседа с Егором – дело, конечно, нужное, но я уже поняла, что Маша, видимо, следуя традициям матери парня, относилась к нему трепетно и далеко не все рассказывала, особенно тщательно маскируя проблемы.