Марина Серова - Душа в черной маске

– А когда он будет?

– Дело в том, что он на даче… А зачем он вам нужен?

– Мне нужно с ним поговорить о Маше Гавриловой, – честно сказала я.

– О Маше? – женщина еще больше удивилась. – А что случилось? Я его мама, – добавила она.

– Да, собственно, ничего не случилось. Мне нужно передать ему одно известие…

– От Маши? – Удивление женщины стало безмерным.

– Можно сказать, что и так, – продолжила я уклоняться от прямого ответа.

– Это так срочно? Может, вы подождете, когда он вернется с дачи? Он должен приехать через два дня.

– Нет, это исключено, – решительно заявила я. – Это действительно срочно.

– Но я даже не знаю, что делать, – женщина немного встревожилась. – Я же не могу ехать на дачу и вызывать его сюда.

– И не нужно. Я сама могу туда съездить, вы мне только скажите, где это находится.

– А вы знакомы с Виталиком?

– Конечно, – уверенно соврала я.

Женщина стала объяснять мне, как добраться до их дачи.

– Сядете на электричку… – начала она.

– У меня машина, – сразу же сказала я.

– Ах, вот как. Тогда, конечно, проще. Это находится в Жасминной. Знаете, где это?

– Конечно.

– Восьмая линия, дом тоже номер восемь. Легко запомнить. Да вы сразу этот дом заметите, он очень аккуратный, кирпичный, с мансардой… Он у нас зимнего типа, коттедж.

– Спасибо, я найду, – заверила я ее. – И вы, пожалуйста, не волнуйтесь, мне просто нужно поговорить.

– Попросите Виталика вернуться сегодня, – сказала вдруг женщина. – Я хочу убедиться, что все в порядке.

– Хорошо, я передам. Но вы все-таки не волнуйтесь.

Женщина кивнула, но я ей не поверила. Наверно, матери все одинаковые, особенно когда дело касается их детей, и волнение за них – вещь самая обычная.

Сбежав на улицу, я села в машину и немного погодя взяла курс на Жасминную. Это было, можно сказать, рядом, сразу за городской чертой, в живописной долине между холмами.

«Интересно все-таки, что делает Виталик на этой даче?» – подумалось мне. Да, и еще что касается Маши… Мама Виталика ничуть не удивилась этому имени. Значит, она знала ее. Значит, все-таки Виталик для Маши – это не прошлое, а настоящее. А может, и наоборот – Маша для Виталика.

Но все это мне еще только предстоит выяснить.

Дом номер восемь по восьмой линии я нашла почти сразу. Он действительно выделялся на фоне остальных дачных домиков – неказистых деревянных строений совдеповских времен. Я остановила машину возле калитки и немного погодя уже входила в сад. Калитка оказалась не заперта.

Во дворе никого не было, но дверь в дом также была открыта.

Я прошла внутрь и очутилась в просторной кухне. На столе лежали остатки еды и стояли две грязные тарелки. Из соседней комнаты доносились звуки джазовой музыки.

Я прошла в комнату и увидела молодого человека, лежащего на кровати. Рядом с кроватью стоял приемник, из которого и неслись звуки музыки. Кроме того, парень тихонько бренчал на гитаре, пытаясь повторить мотив.

У парня были прямые темные волосы, высокий благородный лоб и задумчивые голубые глаза, как у матери. Я сразу поняла, что передо мной Виталик, – сходство его с мамой не оставляло сомнений в этом.

Увидев меня, парень отложил гитару и поднялся.

– Вы насчет денег за охрану? – спросил он. – Я уже заплатил сегодня утром.

– Нет, я по другому поводу, – ответила я. – Я по поводу Маши Гавриловой.

На лице Виталика появилось непритворное изумление. Он сразу встал и выключил приемник.

– А как вы здесь оказались? – недоуменно спросил парень. – И кто вы вообще?

– О вашем местонахождении мне сообщила ваша мама. Я, если можно так выразиться, Машина знакомая…

Виталик, все еще ничего не понимая, подошел ко мне и внимательно посмотрел мне в глаза.

– А что, собственно, случилось? – продолжал недоумевать он. – И зачем вы сюда приехали?

Я слегка замешкалась, думая о том, как сообщить парню о смерти Маши. Вдруг действительно окажется, что он здесь ни при чем?

– Скажите, Виталий, когда вы в последний раз видели Машу?

– Перед отъездом на дачу, это было две недели назад, – чуть наморщив лоб, ответил Виталик. – Причем виделись мы мельком… А что все-таки случилось?

– Маша умерла, – ответила я. – Вернее, ее убили, несколько дней назад.

Виталик не кинулся на пол, не забился в истерике, он только побледнел и откинул ладонью темную прядь со лба. Потом он медленно прошел к кровати и сел на нее, оглядывая меня широко раскрытыми глазами.

– Как это случилось? – глуховатым голосом спросил он.