Шарль Эксбрайя - Не сердись, Иможен. Овернские влюбленные. Вы помните Пако?

— Про… прошу вас…

— Иможен, я люблю вас… Хотите стать моей женой?

Шотландка вскрикнула, как раненая птичка.

— Я рассердил вас? Вы мне отказываете?

— Нет-нет, Аллан… но… я старше вас… на много лет…

— И что с того? Любовь не обращает внимания на возраст… У вас сердце двадцатилетней девушки! Гораздо моложе моего… Скажите «да», Иможен! И вы сделаете меня счастливейшим из людей!

— Подождите… подождите минутку… я…

Мисс Мак-Картри вскочила и, выбежав на кухню, поспешно заперла за собой дверь. Потом она выпила стакан холодной воды, расстегнула платье, достала драгоценный пакет и, снова застегнувшись, вернулась в гостиную.

— Вот документы, которые едва не стоили мне жизни, Аллан… То, что я отдаю их вам, — знак наивысшего доверия… Но раз мы поженимся и будем делить горе и радость, вполне справедливо уже сейчас нести бремя ответственности вдвоем.

Каннингэм положил конверт в карман.

— Иможен, пока я жив, они его не получат!

— Им придется убить и меня вместе с вами, дорогой Аллан!

Романтический порыв вознес обоих на такую высоту, что теперь они смущенно переминались с ноги на ногу, не зная толком ни что говорить, ни что делать. Наконец, поборов стыдливость, мисс Мак-Картри проговорила:

— Разве обычай не требует, чтобы жених поцеловал невесту?

— Я не осмеливался…

Каннингэм заключил Иможен в объятия, и она протянула губы, надеясь насладиться первым в жизни поцелуем, но Аллан чмокнул ее в лоб. И шотландка подумала, что ее милый и в самом деле слишком робок.

Перед сном Иможен решила выпить чашечку чаю, и Аллан побежал на кухню. Вернувшись, он заявил, что теперь каждый вечер будет сам готовить ей чай. Такая забота слишком тронула мисс Мак-Картри, и она не посмела сказать жениху, что чай у него получился очень неважный — и горьковат, и сахар он явно забыл положить. Наверное, от волнения, решила она.

Скоро Иможен погрузилась в блаженное тепло, перед глазами замелькали приятные видения, и она поняла, что засыпает. Шотландка попыталась бороться со сном, но усталость одержала верх над ее волей. Иможен распрощалась с Алланом и, еле передвигая ноги, стала подниматься по лестнице. Проходя мимо комнаты Нэнси, она хотела было заглянуть к девушке и рассказать об их с Алланом обручении, но сил не хватило. Даже раздевалась она бесконечно долго, то и дело впадая в сонное оцепенение и лишь с величайшим трудом возвращаясь к действительности. Наконец мисс Мак-Картри натянула ночную рубашку и упала на кровать. Последнее, что она успела заметить, — это шум ветра, налетевшего с вересковых пустошей. И в его завываниях Иможен явственно расслышала звуки «Свадебного марша» Мендельсона.

Пробудившись, мисс Мак-Картри чувствовала себя так, будто провела бессонную ночь в переполненном вагоне, пассажиры которого твердо решили скорее наглотаться всевозможных микробов, чем открыть окно хотя бы на миллиметр. Распухший язык едва ворочался во рту, в горле пересохло, а голову железным обручем сдавила невыносимая мигрень. Иможен попробовала вспомнить, что она пила, но так ничего и не припомнила, кроме чая… Неужто она заболеет именно теперь, когда в доме ее жених? Столь отвратительная мысль быстро вернула шотландке прежнюю энергию. Мисс Мак-Картри вскочила с кровати, но перед глазами все поплыло, и она чуть не упала. Звать на помощь Иможен не посмела, понимая, что первым прибежит Аллан, а показываться ему на глаза в таком виде она не хотела. Цепляясь за кровать, за стол, за спинку кресла, шотландка кое-как добралась до шкафа, где на случай недомогания всегда стояла бутылка виски. Иможен отвинтила крышку и прямо из горлышка отхлебнула большой глоток. Сначала ей показалось, будто в горло льется раскаленная лава, но уже в следующую секунду все ее существо окутало блаженное тепло. Старое доброе виски!.. С умилением глядя на спасительную бутылку, мисс Мак-Картри едва не запела песнь Роберта Брюса, но, поразмыслив, решила, что рискует разбудить Аллана, а он, быть может, не оценит ее искусства в такой ранний час.

В доме царила полная тишина. Должно быть, гости еще спали. Иможен собиралась снова скользнуть под одеяло, но внезапно почувствовала странную необъяснимую тревогу. В ее привычном мирке что-то было явно не так. Мисс Мак-Картри стала раздумывать, в чем же дело, и вдруг до нее дошло, что мертвая тишина совсем не вяжется с ярким дневным светом. В легкой тревоге шотландка поглядела на часы, потом недоверчиво поднесла их к уху. Равномерное тиканье убеждало, что механизм в полном порядке, меж тем стрелки показывали половину двенадцатого! Еще ни разу в жизни Иможен так долго не валялась в постели! Что подумают Аллан и Нэнси? Но почему в доме не слышно ни единого шороха?