Шарль Эксбрайя - Не сердись, Иможен. Овернские влюбленные. Вы помните Пако?

Выпив чаю и проглотив несколько сдобных булочек с изюмом, путешественники стали сопротивляться одолевавшему их в этот уже не ночной, но еще не утренний час оцепенению. Иможен не желала поддаваться, опасаясь, что будет спать с открытым ртом и — кто знает? — возможно, храпеть. Первым не выдержал Гован. Голова его вдруг склонилась, и уже через несколько секунд мерное посапывание оповестило друзей, что толстяк больше не в состоянии поддерживать беседу. Линдсей улыбнулся мисс Мак-Картри, словно предлагая и ей немного подкрепиться сном. Сам он закурил.

— В старости уже почти не заботишься о таких вещах… Грустная привилегия! Я могу не спать несколько ночей подряд. Но вы, мисс Мак-Картри, можете без ложного стеснения немного отдохнуть. А я, подобно пастырю, буду охранять свое маленькое стадо…

Иможен воспользовалась разрешением и прикрыла глаза, слегка откинувшись на спинку скамьи, однако очень скоро почувствовала с левого бока какое-то давление и приоткрыла веки. Это Аллан во сне потерял равновесие и соскользнул в ее сторону. Происшествие взволновало шотландку до глубины души — никогда еще к ней не прижимался мужчина… Заметив, что Эндрю сидит к ним спиной, наблюдая за суетой пассажиров, мисс Мак-Картри тихонько приподняла плечо, чтобы молодой человек мог положить на него голову. Ей хотелось, чтобы рассвет никогда не наступал… Но даже самым лучшим мгновениям нашей жизни приходит конец. Услышав вопль репродуктора, Иможен подскочила.

«Пассажиры на Данблэйн, Каллендер, Лохрнхел, Льюб, Тиндрем, Дэлмеллу, Тэйнюлт, Обан приглашаются на посадку»!

Все четверо, не без труда расправив затекшие члены, поспешили к поезду. Ноги не гнулись, спина ныла, во рту стоял отвратительный привкус, какой всегда бывает после ночи, проведенной на вокзале, в табачном зловонии и угольной пыли. Прелести, свойственные отнюдь не только британским железным дорогам! Едва четверо друзей снова разложили багаж в сетках облюбованного ими вагона, мисс Мак-Картри выскользнула в туалет наводить красоту, несколько пострадавшую от ночных испытаний. Когда она вернулась, трое мужчин дружно воспели ее удивительно свежий вид, уверяя, что ни одна англичанка не в силах соперничать в этом плане с дочерью Горной Страны. Иможен усадили возле окна, причем каждый старался устроить ее поудобнее. Однако удовольствие мисс Мак-Картри очень скоро было жестоко отравлено. Поезд уже почти тронулся, как вдруг среди последних пассажиров, спешивших к их вагону, она снова заметила знакомый силуэт. Шотландка чуть не сказала об этом спутникам, но это наверняка испортило бы царившую в купе чудесную атмосферу, а кроме того, вынудило бы саму Иможен к преждевременным признаниям. Разум подсказывал, что лучше промолчать — в конце концов, не исключено, что она ошиблась.

Проезжая мимо Баннокберна, все умолкли, почтительно созерцая священное место, где шотландцы устроили англичанам столь выдающуюся взбучку. В Стирлинге, вспомнив обо всех царственных покойниках, некогда обитавших в знаменитом замке, мисс Мак-Картри благоговейно перекрестилась. В Каллендере, как всегда по возвращении на родину, Иможен снова почувствовала себя молодой. Забыв о привычных сдержанности и высокомерии, столь свойственных ей в Лондоне, мисс Мак-Картри громко приветствовала с детства знакомых людей, а те спешили разнести по всему городу весть, что дочь капитана Мак-Картри вернулась. Старый констебль Сэмюель Тайлер, наблюдавший у выхода за потоком пассажиров, отдал ей честь.

— А мы и не знали, мисс Мак-Картри, что путешествуем с такой знаменитостью! — заявил Эндрю Линдсей. — С каким почтением вас тут встречают!

Они посмеялись и расстались с самыми дружескими чувствами, договорившись еще встретиться. Иможен обещала непременно поужинать с ними в один из ближайших вечеров и быстрым шагом направилась домой — узнав о ее возвращении, миссис Розмери Элрой уже наверняка навела там порядок. Аллан Каннингэм и Гован Росс поехали в «Герб Анкастера», где заранее заказали комнаты, а любивший одиночество Эндрю Линдсей предпочел гостиницу «Черный лебедь» в Килмахоге, принадлежавшую Джефферсону Мак-Пантишу и его жене Эллисон. Отсюда Линдсей мог в считанные минуты добраться до озера Веннахар и насладиться упоительными радостями рыбной ловли.

Миссис Элрой, в свои почти семьдесят лет соглашавшаяся помогать лишь мисс Мак-Картри, чьи серьезность, сдержанность и вкус к холостой жизни весьма ценила, по-матерински расцеловала Иможен. Злые языки утверждали, будто Розмери соединяла с покойным капитаном индийской армии, плохо переносившим вдовство, не одна только преданная дружба, но в Шотландии, как, впрочем, и везде, сплетники злословят, а жизнь идет своим чередом.