Татьяна Шахматова - Иностранный русский

– Вот за что ты парня закрываешь? – сразу перешел в наступление Борис.

– Он находился на месте преступления, – злобно прорычал Садыков, как будто держал зубами добычу и отчаянно не хотел отпускать ее.

– Так вы молодцы, значит, место преступления уже установили! Может, и преступление квалифицировать в состоянии? Вот это следователи! – весело бросил Борис.

– Как следователь я принимаю такие решения самостоятельно, – не уступал Садыков.

– Послушай, процессуально независимый ты мой, если завтра ты не загонишь в суд дело, которое тебе коты зассали, то неполное служебное могу тебе гарантировать.

– Этот человек сидел за компьютером потерпевшей… – сказал Садыков, кивнув на меня, уже багровея от злости.

– И что из этого? Саша, ну-ка в коридорчике посиди.

Борис вытолкал меня в коридор, но, свободный от наручника, я мог теперь остаться у двери и прекрасно слышать разговор сквозь картонную дверь.

– Находиться на кафедре, на своем рабочем месте – это теперь делает человека подозреваемым, который общественно опасен? – говорил Борис.

– Мы не можем знать, что он там делал. Может быть, собирался уничтожать улики на компьютере потерпевшей…

– Раз не можешь знать, зачем закрываешь?

Садыков пытался еще что-то сказать, но Борис резко прервал его:

– Ты помни, что санкцию на его арест тебе придется получать у той судьи с аллергией на кошек, которой ты принес свое мокрое дело. Как думаешь, подпишет она тебе с твоей-то подмоченной репутацией?

На этом тонком процессуальном моменте Садыков уже перестал себя контролировать, аргументы у него тоже закончились, и я едва успел отпрыгнуть от двери, когда следователь выскочил в коридор, вопреки законам физиологии вращая глазами на все 720 градусов.

Это был очень странный день благодарения. Сегодня я был готов искренне сказать спасибо тем, кого благодарить в ближайшее время не планировал: утром это были студенты, неожиданно прикрывшие мое опоздание. Сейчас – Виктория, которая все-таки позвонила Борису, несмотря на свой неоднозначный ответ. Самое удивительное, что не меньше других я готов был благодарить кота Филюшу.

– Ты тут какими судьбами? – поинтересовался Борис, оглядывая меня с головы до ног.

– Да вот, мимо проходил, – рассмеялся я нервно.

– Ну поехали к тебе на работу, а то там тебя, наверное, студенты заждались, – сказал Борис, и я удивился, насколько он в теме, хотя Виктория позвонила ему максимум двадцать минут назад.

Сейчас, немного отойдя от стресса, я понял, что заметил еще одну странность. Борис распекал Садыкова так, словно тот подчинялся ему на этом деле. Но мне-то хорошо известно, что дело Каролины поручили совершенно другим людям. Так почему же Садыков выслушивал оскорбления пусть и от старшего по званию, хотя мог бы просто выставить его из кабинета как непричастного.

Борис понял, о чем я думаю:

– Вика еще вчера позвонила генералу Иванову, отцу исчезнувшей девушки, и попросила, чтобы тот добился моего назначения сюда. Генерал, как видишь, добился.

Я посмотрел в окно. Ноябрь – самый скучный месяц в году. Красоты осени уже позади, впереди только зима, но сейчас я поймал себя на мысли, что в этом году впервые заметил, что происходит за окном. Каролина исчезла 15 ноября, сегодня было 17-е. Жизнь на факультете оказалась настолько жаркой, что два с половиной месяца пролетели незаметно.

Значит, Виктория еще вчера озаботилась заменой Садыкова и не зря просила ничего пока не предпринимать. Могла бы и предупредить, конечно, потому что не всякий раз можно отличить, когда моей тетке просто лень, а когда лень ее имеет стратегическое назначение, то есть когда нежелание вставать с дивана – это сигнал распознавания организмом бессмысленности выполняемой задачи.

Помяни черта, и он тут как тут. Пришла эсэмэс от Вики.

«Вышел?»

«Едем в институт. Спасибо».

«Пожалуйста, мой неугомонный доктор Айболит».

Ну вот, это было очень по-нашему. Я улыбнулся и зачитал Борису ее сообщения.

– Не ожидал тебя, Санек, в этом институте увидеть. Ты же вроде завязал с филологией. В ветеринарный пошел? – поинтересовался Борис.

С нашей последней встречи, то есть с последнего дела, которое Виктория вела совместно с Борисом, мы не виделись почти полгода, и он, конечно, не был в курсе моих последних поисков себя.

– С водкой легче завязать, чем с филологией, – ответил я.

– Вика, значит, тебя понизила в звании, – прикалывался Борис. – Раньше ты ж вроде доктором Ватсоном был. Теперь только доктор Айболит?