Владимир Колычев - Замочек для моего любимого

– Да, конечно.

Поняла, что Кирилл не собирается выставлять ее за порог. А раз уж он позволяет ей остаться, значит, она сумеет найти к нему подход. И вернуть все на круги своя.

Но Кирилл лишь усмехнулся, глядя ей вслед. Как прежде, уже не будет, пусть и не надеется.

Спецназовцы дом не штурмовали, светошумовыми гранатами не разбрасывались, но все равно производили впечатление. И действовали на нервы. Евгений Спартакович догадывался, что московский следователь взял их для антуража, за неимением постановления, но все равно ему было не по себе. И не было желания выставлять за дверь незваных гостей. Тем более что он знал за собой вину. Все-таки «замочили» Остогова, Лева Пасюк уже отчитался.

– Евгений Спартакович, вы должны знать этого человека.

Капитан Осинцев протянул фотографию, на которой был изображен уже мертвый человек. Глаза безжизненно открыты, во лбу дырка, под головой кровь. И его действительно невозможно было не узнать.

– Семен?! – ахнул Казаков.

– Ваш племянник.

Осинцев пристально смотрел на него. Но Евгений Спартакович действительно не знал, что Семен убит. Если, конечно, это не постановка, такая же опереточная, как и вторжение следователя в сопровождении омоновцев, которые сами по себе, без ордера, не имели ни юридической, ни даже физической силы. Смотрелись они, конечно, круто, но в глубь двора не проходили. Даже у самых ворот чувствовали себя скованно. Зато следователь буквально жег взглядом.

– Да, мой племянник… Что с ним?

– Его убили.

– Кто?

– Снайпер. Который должен был убить вашего врага, Остогова Кирилла Емельяновича.

– Моего врага?

– А кто убил вашего сына?

– Это был несчастный случай… А Семена убил снайпер?

– Да, и он признал свою ошибку. – Следователь продолжал сверлить взглядом.

Но Евгений Спартакович уже взял себя в руки, заключив свои мысли в гранитную оболочку.

– Ошибку?

– Вы угрожали Семену, он спрятался у Остогова, мы думали, что его убили намеренно, а оказалось, что да, это была ошибка. Снайпер сказал, что он стрелял в Остогова. По вашему заказу.

– А постановление где?

– Постановление? – Следователь попытался скрыть досаду.

– Нет доказательств, нет и постановления. А доказательств у вас и быть не может. Угадайте почему?

– Потому что Семен Казаков мертв, и мы не можем рассматривать его признание как доказательство. Но снайпер долго молчать не будет…

– Не надо молчать, пусть говорит. Мне самому интересно знать, кто заказал моего племянника.

– А его заказали? – поймал Евгения Спартаковича, что называется, на слове следователь.

– Капитан, ты ведешь себя неправильно, – исподлобья глянул на него Казаков. – И если бы я не хотел знать, кто заказал моего племянника, я бы попросил тебя на выход. Но мне очень нужно это знать.

– Тогда помогите мне. Подскажите, кто покушался на Остогова?

– Без понятия.

– А кто покушался на него, когда он сидел в тюрьме?

– Даже не знаю, о чем разговор.

– А Семен Казаков говорил, что это вы заказали Остогова.

– Я очень хотел бы, чтобы Семен сказал это мне в глаза… Я бы очень хотел, чтобы он жил.

– Увы!

– Моего сына не хотели убивать. Это был несчастный случай. Я все прекрасно понимаю, и зла на Остогова не держу. Это все, что я могу вам сказать.

– И все-таки у нас есть подозрение…

– Потом, все потом. Сейчас мне нужно побыть одному, переварить страшную новость… – Казаков провел раскрытой ладонью перед своим лицом.

– Я вас понимаю, но…

– Потом, все потом!

Евгений Спартакович не стал выгонять гостя, он просто повернулся к нему спиной. Есть начальник охраны, он и выпроводил следователя с его неуместной свитой. А ему надо созвониться с Пасюком и поставить вопрос ребром.

Усталость бывает приятной, но это не про капитана Осинцева. В Сочи туда-сюда смотался, из сил выбился, а результата нет.

– Ну, и задали вы мне задачку, Кирилл Емельянович.

Они сидели на террасе, в прохладе, которую давал дикий виноград. Осинцев устало развалился в кресле, но сигарету ко рту подносил бодро, затягивался глубоко.

– Я задал?

– Этот Казаков скользкий, как налим.

– Налима руками не поймать, – качнул головой Кирилл. – Только на крючок.

– А крючка нет… Но все-таки мне кажется, что Казаков причастен к покушению… И к убийству… Надо бы установить за ним наблюдение…

– Так в чем же дело?

– Снайпер, убийство, этим делом занялся Следственный комитет, – развел руками Осинцев. – А я, увы, умываю руки. Но сначала я хочу вас предупредить, держите ухо востро… Казаков не из тех, кто останавливается на полпути. Тем более убит его племянник. И если Семена Казакова убили по ошибке, угадайте, кто будет крайним.