Владимир Колычев - Замочек для моего любимого

– Чешуя у тебя в штанах, – ухмыльнулся Броня.

Этот чуть пониже, зато в плечах покруче. Лицо вроде бы округлое, а череп сверху плоский, сковородку можно поставить – не упадет. Ушки маленькие, скрученные как пельмени, но слух при этом отменный. Да и зрение – острое.

– Хочешь сказать, что твои руки под мою чешую заточены? – не остался в долгу Альтик.

– Ты за базаром следи! – вскинулся Броня.

– А ты за своими руками!.. Когда они у тебя под одеялом.

– Че-е!

Броня умоляюще глянул на Каната. Без его разрешения он на Альтика наброситься не мог. А разрешения не будет. Во-первых, они в квартире, вокруг стены с ушами. А во-вторых, Броня реально не смог Остогова завалить. Позиция для стрельбы идеальная была. Остогов почувствовал опасность, не вопрос, но, если бы Броня не тормознул, их бы здесь уже не было. Альтик тоже хорош, со своими гребаными ботинками.

Ботинок уже нет, «девятка» давно сгорела, все концы обрублены, но менты на стреме, так что приходится сидеть в норе, вариться в собственном соку. Лева сказал, чтобы не высовывались. А как же деньги? «Командировочные» капают, не вопрос, но Канату хотелось бы получить вторую половину от призовых.

Впрочем, сейчас не до жиру. Лева только с виду вахлак, на самом деле от него всего можно ждать. А у Каната уже три прокола. Даже Семена взять не смогли. Опять же по вине Брони. Семен знал этого кретина в лицо, а тот взял да попался ему на глаза. Семен, видимо, решил, что его хотят убить, испугался и сбежал вместе со своей кралей. Хорошо, что совсем не потерялся.

На столе зазвонил телефон, на дисплее высветилась незнакомая комбинация цифр. Это или Лева, или кто-то номером ошибся.

Это был Лева. Канат нажимал на кнопку с таким чувством, словно приводил в действие взрывной механизм. Трубка под ухом не взорвалась, но внутреннее напряжение не спало.

– Или пан, или пропал, – не здороваясь, сказал Пасюк.

– Пан, – вздохнул Канат.

– Тогда будешь весь в шоколаде. А если пропал…

– Не пропаду.

– У тебя всего три дня. Справишься?

Канат кивнул. Знал один способ, и оружие у него соответствующее было. Только вот подход к цели неважный, очень большая вероятность промахнуться или просто не успеть. Но так в этот раз он сам лично возьмется за дело, и сам нажмет на спусковой крючок. Уж он-то не промахнется…

Во дворе охрана, а в доме враг. Забавная ситуация. Но Кирилл действительно не хотел, чтобы Лилия уходила. Странное дело, он ничуть не жалел о том, что позапрошлой ночью выставил ее за дверь, но при этом в мыслях призывал ее остаться. И Семена не прогонял, потому что Лилия могла уйти с ним. И это при том, что хотелось задушить этого альфонса.

А как его еще можно было назвать? Не было у него никакой команды, не занимался он ни порнографией, ни наркотиками. Он умел только блефовать, изображая из себя невероятно крутую личность. Этим и кружил бабам голову. Этим и пользовался.

И с Лилией в Москву он сбежал только для того, чтобы жить за ее счет. Да и не факт, что сбегал, может, просто уехал. Опять же, чтобы жить на ее шее. А Лилия и рада стараться. Может, она не все сняла со счета, но Кирилла, как ни крути, ограбила… Вот и спрашивается, почему он ее не прогоняет? Мало того, еще и содержит за свой счет ее альфонса.

А у Семена сегодня какая-то печальная дата, сидит в каминном зале, бухает себе в одиночестве. Продукты в дом поступали через охрану, так этот жук умудрился заказать себе виски в обход Кирилла. Но за его счет. Хорошо устроился. Но так для него это обычное дело.

Лилия еще только готовила ужин, а Семен уже залитый.

– Будешь? – щелкнул он по бутылке, увидев Кирилла.

– Нет.

– Ты же бухал тут, пока Лили не было.

– Ее не было, а я уже остановился.

– Молодец!

– Я знаю.

– Всегда молодцом был, да? Работал, деньги зарабатывал, дом, завод, все дела.

– Тебе это не знакомо.

– А я жизнь прожигаю, да? – пьяно ухмыльнулся Семен.

– Прорубь.

– Прорубь прожигаю?

– Болтаешься.

– Как дерьмо в проруби, да?

– Не я это сказал.

– А ничего, что я с твоей Лилией болтаюсь?

Кирилл ничего не ответил. Взял чистый бокал, плеснул себе виски, выпил, не чокаясь.

– Знаешь, а ведь она самое лучшее, что было в моей жизни, – вдруг произнес Семен. И, немного подумав, добавил: – Что есть, было и будет.

Кирилл пожал плечами. И снова выпил. В конце концов, какого черта изображать из себя правильного, когда все наперекосяк. Этот хмырь живет как не пришей к шубе рукав, но Лилия с ним, а не с Кириллом.