Ольга Володарская - Предпоследний круг ада

– Карина носит фамилию отчима. Но ее биологическим отцом является Али Мамедов…

– Которого убил Нурлан?

– Бинго. Я ей звоню – не отвечает. Ты на колесах, сгоняй к ней домой, я адрес пришлю.

– Уже восьмой час. Я отработал, Аркаша. И собирался к СЕБЕ домой.

– Сделаешь небольшой крюк. Надо по горячим следам!

– Еще вчера я так бы и поступил. Но сегодня у меня есть дела поважнее. Я должен помириться с женой. Если хочешь по горячим следам, звони дежурному оперу. А я за цветами и шампанским. Буду грехи замаливать.

– Отпустило?

– Отпустит…

– Тогда удачи, брат. А коль Сальма свободна, я попробую за ней приударить.

– У вас получатся красивые дети, – улыбнулся Костя и завел мотор.

Нурлан померил давление. Низкое: девяносто на шестьдесят. С таким в кровати лежать, а не мотаться по ночному городу. Но его ничего не могло остановить. Даже страх перед отравлением. Плеснув в стопку «Хеннесси», Джумаев опорожнил ее. Доктор говорил, что тридцать граммов коньяка не повредят ему, а только помогут. Но Нурлан не слушал его… До сегодняшнего дня. Поэтому вряд ли Абзал добавил отраву и в алкоголь. Зачем, если дядя его не употреблял?

Когда в желудке потеплело, Нурлан начал одеваться. Привычную одежду он оставил без внимания. Натянул на себя спортивный костюм племянника. Да, он велик размеров на пять, но штаны можно затянуть на поясе шнурком и подвернуть, а рукава закатать. Облачившись в шмотки Абзала, Нурлан рассмеялся. Выглядел он как ребенок, который напялил на себя одежду папы. Но в своей выходить не хотелось. Почему, старик сам не мог понять. Просто подался порыву.

Выпив еще стопочку, Джумаев покинул квартиру.

Встречу он назначил у фонтана. Того самого, в который выбросил чудо-таблетки Абзала. Возле него стояло четыре лавочки. И все они пустовали, поскольку погода не располагала к тому, чтобы проводить вечер, сидя на них.

Нурлан, захвативший еще и куртку племянника, сделал из нее шалаш и забрался в него. Было тепло и уютно. Не хватало только чая.

– Господин Джумаев, это вы? – услышал он женский голос. Выглянув из «шалаша», увидел Карину и кивнул. – Я очень удивилась, получив ваше сообщение.

– Присаживайся, Карина.

– Может, зайдем в какое-нибудь помещение? Тут масса заведений, где подают горячие напитки.

– Нет, давай останемся тут. Хочу поговорить с тобой тет-а-тет. – Он расстегнул куртку и откинул полу. – Гагачий пух не даст тебе замерзнуть.

Девушка не стала спорить, опустилась рядом с Нурланом.

– Ты очень похожа на маму, – сказал он. – Хотя она была голубоглазой блондинкой, а ты темненькая.

– Вы ее знали?

– О да! А ты?

– Скорее нет, чем да.

– Что она рассказывала о себе?

– Много чего, но я понимала, что ее словам грош цена. Моя мать врушка. Она провела отца, и думаю, что он стал не единственной жертвой ее обмана.

– Ты о котором из…

– О настоящем, а не биологическом.

– А что ты знаешь о последнем?

– Ничего. Мать упорно не желала мне рассказывать об отце. Но родила она меня, будучи в браке. Меня сдали как Карину Алиевну Мамедову.

– Ты не похожа на Али совершенно. Но это не значит, что ты не его дочь. Александра родила тебя, судя по дате, через пять месяцев после того, как посадили ее мужа. Хочешь, я расскажу тебе правду о ней?

– Мне было бы интересно ее послушать.

И Нурлан начал повествование с того момента, как на пороге его квартиры появилась ЖЕНЩИНА…

Закончив эпизодом из зала суда, где Сандра по традиции выступала как свидетель обвинения и устраивала спектакль, Джумаев спросил:

– Ты веришь мне?

– Какой смысл вам врать? Но, признаться честно, я не думала, что она настолько ужасна. Убила двоих, двоих и подставила… А ведь вы все ее любили!

– Ты тоже убила двоих любящих тебя мужчин. Пусть и не специально. Одного точно. Так что… Как у вас, в России, говорят, от осинки не родятся апельсинки?

– Вы с ума сошли?

– Увы, нет. Мой мозг функционирует исправно, хотя мог бы из солидарности с телом сдать…

– Я ухожу! – вскричала Карина и вскочила.

– Ради бога, иди. Но если ты сейчас сбежишь, не узнаешь главного – почему мать тебя бросила. Не в первый раз, а во второй.

Девушка застыла.

– Я должна вам верить?

– Да, ведь я тебя покрываю. И делаю это потому, что чувствую свою вину перед тобой.

Карина снова села на лавку. Но к Нурлану не придвинулась. Скрестив руки на груди, буркнула:

– Слушаю.

– Сандра была единственной женщиной, которую я по-настоящему любил, – начал Джумаев. – Не за что-то, а вопреки всему. Даже после того, как она меня посадила, я не возненавидел ее. Хотел, но не мог. Поэтому я ввел себя в искусственную душевную кому. То есть дал себе время на покой. Благодаря этому я не натворил глупостей, хотя мог бы кончить, как Али Мамедов.