Ольга Володарская - Предпоследний круг ада

Марченко не только не взял халву, он и гренку отбросил. Прямо на столик с инкрустацией!

– Абзал был вашим самым близким человеком на протяжении последних лет. Он заменил вам сына. А вы сейчас так легко говорите о том, что оставили его возле себя только из любопытства?

– Мне ясен ход ваших мыслей, молодой человек, – проговорил Нурлан, подобрав гренку и положив ее на бумажную салфетку. – Вы не можете представить, как это – разочаровываться в тех, кого любишь, на кого полагаешься, и не сходить при этом с ума…

– Разочаровываться? – воскликнул Константин. – Это не то слово, которое я бы употребил!

– Хорошо, сформулируйте по-своему.

– Был у меня друг. Мы с ним учились в универе. Я пять лет считал его своим корешем, пока он не выболтал на пьянке мои сокровенные секреты. Тут я в нем разочаровался! Но если бы тот, кого я пригрел на груди своей, змеенышем оказался… Я бы сказал – хочу, чтоб он сдох. Мучительно. И горел в аду.

– Вы мне нравитесь, Константин, – улыбнулся Нурлан и сделал глоток чая. – Поэтому я сделаю вид, что не вижу скрытого мотива… Вы вызываете меня на эмоции, так ведь? Думаете, что озвучиваете мои мысли, после чего это сделаю и я?

– Нет, у меня кишка тонка вас развести на это… Я просто по-человечески вам сочувствую. Поэтому и интересуюсь, какового это – пережить предательство самого близкого человека?

– Невыносимо тяжело… В первый раз. Потом к этому привыкаешь. – Нурлан взял кусочек халвы и положил его в рот. Когда он растаял на языке, продолжил: – Меня столько раз предавали, что я удивляюсь, если этого не происходит. Абзал продержался дольше, чем остальные. Когда я узнал, что он, как вы выразились, змееныш, пригретый на груди, оставил его у себя для развлечения. Моя жизнь на них небогата.

– Но вы угодили в больницу с приступом после того, как племянник скончался на ваших глазах.

– Мой организм еще не очистился от токсинов. Я чувствую себя не самым лучшим образом. А тут стресс…

– Вы убили Абзала?

– Нет. Он убил сам себя.

– Это значит, что вы позволили ему выпить отравленный им же напиток?

– Снова мимо. Я думаю, что мой племянник перемудрил с ядами и отравил по ошибке беднягу буфетчика, а потом и себя. У него бабка была мыстан – ведьма. Погибла она, сорвавшись со скалы. Но ходили слухи, что столкнули ее. В травках старуха очень хорошо разбиралась. Могла и внука научить.

Марченко смотрел на старика недоверчиво. Но Нурлан чувствовал, тот ему верит. И симпатизирует…

Потому что Джумаев ниндзя? Все мальчишки, рожденные в конце восьмидесятых, их обожают. Они герои, а не неуловимые мстители или Фантомас, герои их времени.

– Константин, вы же понимаете, что если бы я чувствовал опасность, то не принял бы вас как гостя. Не разоткровенничался бы с вами. Мы встретились бы в присутствии адвокатов, а то и консула, потому что я гражданин Казахстана. Я не причастен к смертям двух несчастных парней, пусть даже один из которых змееныш, пригретый на моей впалой и испещренной шрамами груди. Клянусь вам в этом.

– Но вы знаете, кто их убил, – задумчиво проговорил Марченко. – Нет, не так… Вы догадываетесь, но не поделитесь со мной своими предположениями.

– Я уже сделал это.

– Ой, перестаньте! Буфетчик Филипп жертва случайная, я с вами согласен. Но не Абзал. Он, может, и не блистал особыми талантами, но был умен и хитер и так глупо не попался бы…

– Ничем не могу помочь вам, Константин.

– Очень жаль.

– И мне. И чтобы подсластить пилюлю, предлагаю вам скушать кусочек халвы. Вы так и не попробовали ее.

– Старый ты змей, – расхохотался Марченко. И его «ты» прозвучало не оскорбительно, а как-то по-родственному.

– Заметь, сынок, искушаю всего лишь сладостями, – в тон ему ответил Нурлан.

– Лучше бы коньяком.

– Хочешь выпить?

– Стопочку пропустил бы с удовольствием. Больше не могу – за руль садиться.

– Есть «Хеннесси». Но бутылка распечатана. Если не боишься, пей.

– Боюсь, поэтому не буду.

– И правильно, чай лучше…

– Я только сейчас понял, что и он может таить опасность для моего здоровья.

– Слушай, а ведь ты прав. Абзал мог не только капельки в водичку добавлять, но и растертые листья в заварку, какой-нибудь ядовитый плющ в мочалку…

– Как вы дальше жить думаете? – перебил Нурлана Марченко, снова перейдя на «вы».

Нурлан пожал плечами. Он именно тем и занимался, что думал. И пока не мог решить, что лучше – продолжить работу, потому что она, как боль, не дает расслабляться, или уйти на покой. С одной стороны, Джумаев еще не достиг пенсионного возраста, его ровесники вовсю вкалывают. С другой – он больной и богатый. Первое дает ему право на досрочную пенсию, второе – на достойное существование.