Ольга Володарская - Предпоследний круг ада

– Извините, я, возможно, ошибся, – начал Эд, – но если вы Нурлан Джумаев, то я по вашу душу…

– Это я, – ответил старик и поправил свою тюбетейку. – А вы Чаплин?

– Совершенно верно.

– Псевдоним?

– Все так думают, но это моя реальная фамилия. – Эд опустился на стул, взял в руки меню. – Вы что-то заказали?

– Чай.

– А я бы поел… Не хотите? – Старик покачал головой. – Я угощаю, если что…

Нурлан улыбнулся одними глазами. Когда они ожили, лицо старика перестало казаться глуповатым. Нет, не собиратель хлопка, а сельский учитель на пенсии. Но даже от такого не ждешь произведения, в котором сестры-двойняшки были любовницами, а когда одна из них нашла себе мужчину, занимались сексом втроем. В СССР секса как такового не было, а тут и однополый, и групповой…

– Давайте сразу к делу, – проговорил Нурлан. – Я читал ваш сценарий, и он мне понравился. Если вы переделаете концовку, я подпишу контракт…

– Но в вашей повести все главные герои умирают! – воскликнул Эд. – Получится мрачная драма. На фильм не пойдут, а я народный режиссер, я снимаю для широких масс. Мы должны сохранить жизнь одной из героинь.

– Нет, – коротко ответил Нурлан. В его произведении «брошенная» сестра не смогла отпустить вторую (она согласилась бы на жизнь втроем, но остальных это не устроило), поэтому отравила соперника. Невеста, узнав об этом, поквиталась с убийцей, отняв жизнь у нее, а потом зачахла от тоски. Финита…

– «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте»? Ха! – попытался пошутить Эд. – Ваша повесть ее переплюнула.

– Вы бы переделали концовку «Ромео и Джульетты»? – с вызовом спросил Нурлан.

– На классику посягать грех. Но я не стал бы снимать кино по этой пьесе. Она, на мой взгляд, несовременна, и фильм, в котором молодой Ди Каприо играет Ромео, не воспринимаю. Сейчас все иначе…

– Человеческая природа не меняется. Мы из века в век одни и те же, несмотря на прогресс.

– Не согласен.

– Какой вы еще молодой, зеленый, – вздохнул писатель. – Ничегошеньки в жизни не понимаете.

– Да где уж мне… До вас, аксакалов! – насупился Эд. Он устал от того, что взрослые мужи не воспринимают его всерьез.

– Не обижайтесь на меня, – мягко проговорил Нурлан и подвинул к Эду чашку чая – его принесли и разлили. – Вам сколько лет?

– Двадцать четыре.

– Мне было немногим больше, когда я писал эту повесть. И тогда я так же, как и вы, считал, что умнее всех аксакалов.

– А сейчас вам?

– Пятьдесят восемь. Знаю, выгляжу старше. Потрепало меня… Но речь не об этом. И не о возрасте вообще. Оставим это. Поговорим о повести, тогда вы, возможно, поймете, почему я настаиваю на своей концовке. В первоначальном варианте история выглядела иначе. И ее не хотели печатать. Я переделал, и тогда ее опубликовали. Как эдакий горячий пирожок о запретной любви. Наш, казахский, ответ «Лолите» Набокова.

– Вы добавили жарких сцен?

– Нет, напротив, убрал некоторые. Дело в том, что изначально героини были сиамскими близнецами.

– Ничего себе, фантазия у вас, – присвистнул Эд.

– На написание этой повести меня вдохновила статья в газете. Я прочел о двух новорожденных девочках, у которых было одно тело, но две головы и шеи. Это если упростить. Легкие и сердца были парными, а вот то, что ниже, – общим. Две женщины с одним лоном, маткой… Их любовь, их сексуальные забавы, они естественны.

– А то, что одна из них нашла себе мужика?

– Тоже. Я читал литературу и могу вас уверить, что сиамские близнецы находили себе не только сексуальных партнеров, но и супругов. К примеру, сестры Блажек. Правда, они срослись в области крестца и имели каждая свое туловище и по паре рук, но половая система у них была общей. Одна из девушек, Роза, влюбилась в офицера и родила от него абсолютно здорового ребенка. Молодые смогли пожениться, но только после затянувшихся судебных тяжб. Вояку даже после смерти обвиняли в двоеженстве.

– А вторая сестра?

– Жозефина. Она была помолвлена, но жених скончался до свадьбы. Сестры Блажек умерли с разницей в четверть часа – первой ушла Роза, заболевшая желтухой, за ней Жозефина. Остальные сиамские близнецы, известные истории, также скончались в один день.

– Да, но ваши героини – суверенные личности и организмы. Та, что убила сестру, не могла умереть от тоски. Покончить с собой, да, но с такой концовкой фильм будет еще более депрессивным.

Нурлан сделал еще один глоток чая, при этом он каждый раз сощуривался, так что его и без того узкие глаза превращались в щелки.