Татьяна Шахматова - Удар отточенным пером

В начале практики мы созванивались с Марго каждый день; почти всякий раз ругались, потом ругань сошла на нет и звонки тоже. Я не понимал, что случилось, и этот неотвеченный вопрос цеплял меня своим изогнутым крюком всякий раз, как я пытался двигаться дальше.

Я прошелся по комнате, чтобы успокоиться. Комнату перегораживала стена. Гипсокартон. Мы с Викой сами разделили ее однушку, когда я окончательно переехал из пригорода. Большой метраж позволял перепланировку. Стало даже уютнее: у каждого своя комната. Метраж небольшой, зато квартира недалеко от центра. Очень удобный район, в этом Виктория знает толк.

В моей комнате все, как и раньше. Только вид у вещей, как в фильмах про дворянские летние усадьбы, оставленные хозяевами на зимний сезон. Моя кровать застелена запылившимся шерстяным пледом, на стене – пообтрепавшийся постер с портретом Стива Джобса. В тумбочке – спортивный костюм и смена белья. Когда я жил здесь, мы с теткой работали вместе. Было удобно, но все изменилось, когда появилась Марго. Неожиданно к горлу подступила нестерпимая горечь. Не знаю, как это получилось: в следующую секунду я стоял с горящим кулаком, а перегородка ответила мне гулким картонным кашлем.

Вика молча поднялась и осмотрела место удара, где появилась небольшая вмятина. На лице ее отразилась глубокая тоска.

Раньше мы с Викой не обсуждали Марго. Даже когда я решил снять для Марго квартиру, Виктория не обмолвилась ни словом, хотя мой переезд сильно усложнил нашу работу. Если честно, финансово я тоже не был готов. Виктория отдавала мне треть гонорара от дел, по которым мы работали совместно. На самом деле это не совсем честно, но тогда я предпочитал не думать об этом.

Марго, конечно, не умеет красиво рассуждать о драматургии новой волны, и имя Оскар Уайльд вряд ли ей о чем-то скажет. Она не умеет лечить от любой болезни методами, испытанными на собаках, справедливо полагая, что все мы из одного Дарвина вышли. Но никто, как моя Марго, не умеет смотреть долгим задумчивым взглядом сытой кошки, в котором упокоилась вся мировая цивилизация и который будил во мне древний охотничий инстинкт – словить кошку, скрутить мир под своими бедрами. Разве этого не достаточно в нашем вымороченном мире? Марго великолепна своею природной грациозной мудростью, которая подсказывала ей завиваться вовнутрь или наружу, остро подводить глаза и красить губы в яркий карминный цвет, который вмиг прожигал в моем сердце такую же сочащуюся красным дыру… Черт знает как, но всякий раз Марго угадывала. Всегда и во всем – в тонких ремешках сандалий, выставляющих на обозрение узкую бледную ножку, в легком повороте шеи, в задорном смехе по пустякам, в мерном раскачивающемся шаге – во всем и всегда она безошибочно попадала в цель.

Виктория вздохнула:

– Не хочу тебя расстраивать, но в двадцать с небольшим лет в окружении людей того социального слоя, к которому принадлежит Маргарита, ищут партнеров для долгосрочных отношений. Состоятельных, состоявшихся. Женятся и рожают детей. Ты не подходишь, – высказалась наконец тетка.

Мне захотелось выматериться. Кажется, снобизм заразен и передается из поколения в поколение на филфаке вместе с представлением об индоевропейском праязыке, сонетами Шекспира и лекциями о жанровом разнообразии русскоязычной прозы.

– Почему ты думаешь, что я не хочу долгосрочных отношений? Почему вы так думаете? С чего это вы начали думать одинаково?..

«Черт!» – эта мысль впервые пришла мне в голову. Неужели Виктория могла опуститься до того, чтобы настроить против меня Марго?

– Что?! Ты – совсем офанарел? – Она отвернулась и надулась.

Пришлось какое-то время болтаться из комнаты в кухню, пить чай, проверять почту и в конце концов все-таки попросить у Вики прощения. Нет, а что еще я должен быть подумать?! Марго внезапно исчезает, тетка, которая ходит к ней на макияж и укладки, заявляет, мол, и поделом.

– Я просто редко ошибаюсь в людях, – вздохнула Виктория. – И да, еще момент: приличная девушка и эта куртка с шапкой a la gondon, – она сказала «гондон» в нос, – вещи несовместные, как гений и злодейство. Купи пальто, нормальные джинсы и шляпу с маленькими полями.

Я попытался представить себе большой океан с прозрачной голубой водой, чтобы немного успокоиться.

– Ты в словах не ошибаешься, а в чувствах – на каждом шагу, – возразил я. Вика тут же парировала, как будто ждала лишь возможности привести этот аргумент:

– Для чувств есть психолингвистика и анализ биофизиологических реакций. Например, сильные эмоции радости, гнева, отвращения, тоски лучше всего определять по углу поднятия рта. Особенно если их пытаются скрывать. Ничего сложного. Марго не твой вариант. Просто расслабься и прими это как плохую погоду.