Татьяна Шахматова - Удар отточенным пером

Юля устремила мечтательный взгляд на своего шефа, который в этот момент как раз старательно делал вид, что не замечает подошедшего к нему сбоку начальника IT-отдела, того самого, что безуспешно ждал утром в приемной. Встретив Юлин влюбленный взгляд, Селиверстов заулыбался:

– Юля, потанцевать не хотите? – Он подорвался было со стула, но айтишник перегородил ему дорогу, зажав между столом и сидящей сбоку девицей. Сейчас айтишник Дмитрий был одет в обычный костюм и оказался несравненно проворнее.

– Дмитрий, давайте после поговорим! – гаерствовал Селиверстов. – Видите, я даму на танец пригласил. Неудобно.

– Неудобно? – взвился айтишник. – Значит, вот на этих клоунов у нас деньги есть, Владислав Юрьевич? Это вам удобно, а на новую серверную нет? Новая серверная – неудобно? – закричал парень, умудрившись перекричать даже Курчатова.

Произошла возня: парень махал руками, Селиверстов что-то отвечал, хлопал айтишника по плечу, но в конце концов я расслышал что-то вроде: «так нельзя работать», после чего Дмитрий резко развернулся и вышел из зала.

Оглянувшись, я обнаружил, что Юля стоит, положив руки на спинку стула, но Селиверстов больше не обращал на нее внимания. Он плюхнулся на свое место и залпом опрокинул стопку водки.

– Пошли потанцуем, – предложила мне Юля, краем глаза все еще косясь на своего начальника, который теперь объяснял что-то сидящей рядом Виктории.

– Я не танцую, извини, – пробормотал я, но ей уже не сиделось.

Она выпила свой бокал залпом и с преувеличенной веселостью воскликнула:

– Тогда проводи меня к бару. Хочу какой-нибудь коктейль.

Пришлось подорваться. Несмотря на дискотечные вспышки света, все равно было заметно, что походка «пупса» стала вихляющей и неточной: от французского ресторанного этикета, прописывающего постоянно подновлять бокал, чтобы нельзя было отследить, кто сколько пьет, Юля явно пострадала сильнее меня.

– А теперь слово предоставляется советнику по юридическим вопросам господину Селиверстову Владиславу Юрьевичу! – провозгласила ведущая.

– Б-пятьдесят два, – сказала Юля бармену.

– Тебе не крепко будет? – поинтересовался я.

– Нормально, пошли.

Юля вышла в холл и отошла к окну, откуда происходящее в зале почти не просматривалось, зато было прекрасно слышно, как Селиверстов рассыпается в корпоративных любезностях своему руководству и рассказывает о каких-то успехах отрасли. Юля прислушалась, но уже через пару секунд небрежно махнула рукой.

– Не обращай внимания на нашего айтишника, – сказала она, встала спиной к окну, положила на подоконник локти и в таком полулежачем положении выставила в мою сторону острые холмики своего первого размера и очерченные под платьем шишки тазовых костей.

– Это все из-за профсоюза… – продолжала она, посмотрев на меня затуманенным от алкоголя взглядом. Они постоянно атакуют наши компьютеры. Вот айтишники и нервничают… Но Владислава Юрьевича тоже можно понять. Он же должен как-то сохранять коропоративный дух на заводе… Иначе вообще кирдык.

– А что, профсоюз так опасен? – поинтересовался я.

– А это вообще не профсоюз, – проговорила Юля убежденно.

– Что же это?

– Да баламуты они! Я когда эту газету увидела, сразу сказала – это развод. Как ни крути, но филолог я первоклассный, без ложной скромности… Понимаешь… Есть там у них некто Алексей Жильцов… Революционер хренов! Против всего плохого за все хорошее. Типа такой идейный борец за рабочую справедливость, а сам ни дня не работал…

Юля вдруг откинула назад голову и расхохоталась.

– Тут же такие войны! Ты даже не представляешь…

– Расскажи.

– Что тебе рассказать?

– Ну сколько человек в профсоюзе хотя бы?

– Ой, самых активных – всего десять. А так – человек сто, не больше, – махнула рукой Юля. – И то – гнилой контингент.

– Что значит гнилой? – удивился я.

– Мамочки с хроническим декретом, инвалиды с ушибленным пальцем и кому до пенсии неделя. Те, кто работать не хочет, короче говоря. Сидят на работе и отбывают жопочас. Большую часть актива этого профсоюза даже пришлось отселить в отдельный цех, потому что им и уборку территории доверить нельзя.

– А уволить тоже нельзя? – снова поинтересовался я.

Юля закатила глаза, как будто я спрашивал, сколько будет дважды два.

– А как их уволишь? Они все заместители председателя профсоюза, то есть самого Жильцова. Известная схема. По закону мы не имеем права увольнять ни председателя, ни его замов. А вот сколько должно быть замов у председателя, закон не оговаривает. Хитро, да?!