AlmaZa - Неосновной инстинкт [СИ]

Торопливо совершая каждый жест, каждый шаг, ещё в самолете хватая поданный стюардессой стаканчик с чаем, как припадочная, разворачивая пакетик с орешками так, что они едва не рассыпались, Рэй с трудом сдержалась, чтобы беспардонно не растолкать пассажиров на выходе своими сильными плечами, бежала вниз по трапу, под магнитной рамкой, по Инчеону, буквально срывая с ползущей дорожки чемодан, выбегая из аэропорта, прыгая в такси, она уже набирала того, кто мог связать её с прошлым, окунуть её вновь туда, в мир воспоминаний, где навсегда осталась часть её лишь недавно наполнившегося заново сердца. И всё же был там ещё отколот фрагмент, была плохо замазанная трещина, для реконструкции которой не хватало именно того, к чему вели теперь все дороги. Но Джей-Хоуп отказался обсуждать что-либо серьёзное по телефону и назвал адрес, где ждет её для встречи. Рэй знала это место — это был ресторан с гостиницей-борделем над ним. Им заведовал Серин, криминальный авторитет одного из районов и, как она теперь поняла, золотой, прикидывающийся преступником ради того, чтобы вращаться в уголовных кругах и всё знать.

Переволновавшаяся перед поездкой туда, поскольку думала, что встретит Лео в этот же день, Рэй выпила таблетку успокоительного и, долго просомневавшись, всё-таки оделась женственно и красиво. Лео должен видеть, что она стала такой, а не боевым спецом, раскидывающим мужиков поздоровее себя. Он не этого хотел для неё. Он всегда мечтал о том, чтобы женщины были женщинами, а мужчины — мужчинами. То есть, хорошими женщинами, и хорошими мужчинами. Девушка стерла помаду, понимая, что любой намек на вульгарность и опороченность отвратит бывшего монаха, воина… или он и сейчас ими являлся? Вряд ли Лео изменился внутри. По сути, он всё ещё боец, значит, воин, а уж его мысли, установки и понимание жизни — скорее всего он по-прежнему монах. Нужно показать ему, что все его старания и подвиги были не напрасны. Нужно отблагодарить его от имени всего мира. Рэй представления не имела, что нужно сделать, встретившись с ним. Однако у неё появилось время подумать об этом подробнее, поскольку встретивший её Джей-Хоуп сообщил, что Лео два дня назад уехал на Каясан, в Тигриный лог (ещё бы, чудно было надеяться, что встретит его в борделе! Его! В борделе! Будто не знала его биографии, дура!), и пробудет там ещё дней пять, поэтому если она хочет с ним увидеться — добро пожаловать. Туда. Рэй едва не упала со стула, на который как раз опускалась слушая Хоупа. Тигриный лог. Поехать в Кёнсан-Намдо, родную провинцию. Там до сих пор её дом детства, и живут родители. Там до сих пор монастырь, который подарил ей всё: смысл, веру, любовь, силы, ум и направление, по которому она следовала уже больше восьми лет. Именно там увидеть Лео после восьми лет разлуки. Выдержит ли её закаленная за годы самость? Как её примет волшебная гора? Для неё она так и осталась немного магической, как сказка из детства, пусть то было уже и не совсем детство. И пусть теперь она совсем не невинная девочка, а взрослая женщина, всё-таки страх, что она провалится за стенами Тигриного лога в мечту присутствовал. Как банда Питера Пена, желавшая навечно остаться детьми… в монастыре тоже замирало время. Оно пошло, только потому что она покинула его, если бы его не покидать, если бы они с Лео не вышли тогда… Это было невозможно, но если бы… А ещё страшнее было найти что-то совсем не то, что хранила память и разочароваться. Потерять то восторженное впечатление и налетающее порой ощущение бездумной юности, когда мальчишки рядом — друзья, не более, когда у тебя наставники, а не начальство, когда у тебя святой долг, а не сухие обязанности. И когда ты веришь в светлое будущее, что оно загадочно, прекрасно и безоблачно, а не как сейчас, когда понимаешь, что жизнь полна неприятностей, неурядиц и драм, без которых никуда, никогда. Реализм. Нет, она и тогда была скорее реалисткой, а не мечтательницей, но этот реализм был иного качества. Как нынче рассуждают люди? Романтика, вечная любовь, верность, счастье и тосты, смазанные медом, с кофе в постель супругу по воскресеньям, которого обожаешь даже через двадцать лет совместной жизни — это сопли, сказки, басни, никакой реалистичности! А вот кровь, убийства, расставания и неудачи в личной жизни — это самое что ни на есть существующее. А тогда было наоборот. Замечалось чистое, доброе, красивое, и верилось в его победу и преобладание, а чуть что плохое — это трагизм, это откуда-то из другого романа, не с нами, отроками, подростками и молодёжью. Неужели же она стала настолько «взрослой», что тоже не верит больше в безмятежность и радужный финал у всего? Возможно, это с ней случилось, когда она позволила себе допустить, что Лео погиб. Но он жив, и розовые мечты, упование на рыцарство и честь, доброту и человечность вновь ожили. А с ними семнадцать лет, школьные годы, туманные перспективы, незнание, куда занесет тебя судьба и надежда на умопомрачительные приключения, разумеется, гладко заканчивающиеся.