AlmaZa - Поперчить посахаренное [СИ]

— Доброе утро… — прохрипел он и свободную руку положил на лоб. — Проклятый соджу… Бобби!

— Все ушли, — тихо сказала девушка. БиАй открыл второй глаз и осмотрелся внимательнее. — Мы одни, — подтвердила Хёна. Он посмотрел на неё. Помолчав, он откинул голову назад и сомкнул веки, улыбнувшись через головную боль.

— Вот видишь, а ты боялась завтрашнего дня…

— Я его и сейчас боюсь, пока он не станет сегодняшним.

— Признаться, меня именно сегодняшний пугает больше, — Ханбин окончательно проснулся, развернувшись к ней. Под одеялом он, в отличие от неё, почти не был одет. — Какого черта я ещё рядом с тобой?

— Ради секса, естественно. — БиАй ушел в глубину каких-то дум, поправив локон Хёны, убрав его с лица. Он рассматривал девушку, словно видел её впервые. После тщательного обмозговывания, он спросил с иронией:

— И тебе норм?

— Мне норм.

— Сучка, — засмеялся Ханбин, перекатившись на спину. — И не придерешься! — Хёна закинула на него ногу под одеялом.

— А обязательно нужно к чему-то придраться? — поднеся губы к его уху, она шепнула: — Придерись ко мне в целом.

— Я чувствую в этом всём какой-то подвох… Я не обещал любви и не обещаю.

— БиАй, просто… какая ещё ненормальная полюбит тебя, поняв, что твоё дикое и озлобленное «нет» — это жаждущее и зовущее «да»? — просияв улыбкой, он принял её ответ, придуманный им же самим накануне. Перекатив её на спину, он захватил её уста поцелуем.

Джинни пришла в понедельник на занятия первой из группы, сев в дальний уголок. Студенты начали постепенно подтягиваться, и среди них вскоре появилась Дохи. Она показалась подруге какой-то осунувшейся. Однако на лице была привычная беззаботная улыбка. Дохи опустилась на соседний стул.

— Привет! Как прошёл выходной? — Они как-то не сговариваясь не созвонились друг с другом, ни одна из троих, словно не желая говорить о чем-то или услышать чего-то.

— Занималась.

— Я тоже, — кивнула Дохи. Джинни не удержала сарказма, проклиная себя за него:

— Сексом с Бобби?

— Нет, мы расстались, — степенно сказала подруга, замерев ненадолго, прежде чем доставать что-либо из рюкзака.

— Расстались?! — округлила изумленные очи Джинни. — Но… что произошло? Он что-нибудь натворил, да?

— Нет, он ничего не делал, просто… ну а чё он? — встрепенулась Дохи.

— А чё он? — повторила сестра Намджуна.

— Да ничего… — махнула рукой та.

— Спасибо, всё стало ясно. — Джинни вздохнула. — Не хочешь говорить, да?

— Да.

— Но Бобби козёл?

— Нет. — Поняв, что ничего не добьётся от Дохи, подруга вгляделась в неё внимательнее.

— Ты как будто слегка похудела.

— Меня мама вчера отказалась кормить. Впервые в жизни. Когда я сказала, что Бобби мне больше не парень, она сказала, что я ей больше не дочь. С отцом выперли в подъезд и впустили только через минут десять, когда я уже думала, куда идти ночевать. Они надеялись, что я всё переосмыслила и побегу возвращать им будущего зятя обратно. Но поскольку перемен не произошло, то жалости их хватило лишь на предоставление крова и воды. Пищу мне не дали.

— Мне всё равно не перестанет быть интересно, что между вами произошло, — честно признала Джинни. — Я буду думать, что он с тобой некрасиво поступил.

— Ты хоть раз видела, чтобы Бобби некрасиво поступал?

— Он лез в мою личную жизнь!

— Но как красиво он это делал… — отвела взгляд Дохи и увидела Хёну, поднимающуюся к ним. — Привет!

— Доброе утро, — студентка грациозно устроилась на стул, не выглядя подавленной или разбитой, или сломленной, как часто бывало за последний год.

— У тебя всё хорошо? — поинтересовалась Джинни.

— Нормально.

— Вы теперь с БиАем вместе? — шепотом спросила Дохи.

— Откуда я знаю? — не понравился девушке вопрос. — Мы попрощались вчера, а сегодня ему может взбрести в голову, что угодно. Вполне реально увидеть его с какой-нибудь новой пассией в коридоре. Я его ещё не видела, как пришла.

— Могли бы созвониться.

— У меня нет моральных сил для звонка, на который могут не ответить. А он никогда не позвонит первым. Это БиАй.

В молчании и попытках сосредоточиться на учебе, девушки закончили первую лекцию. Сидевшая крайней Хёна поднялась после звонка и вперед двух других дошла до выхода из аудитории, где столкнулась с Бобби, ахнув от неожиданности. Не потому, что не ожидала его видеть, а из-за того, в каком он был виде. Едва зажившее лицо было разбито вновь, и сильнее, чем прежде. Под глазом горел огромный фингал, а челюсть посинела до самой скулы. Хёна была не в силах сказать что-либо, потому что ей было больно смотреть на это лицо, улыбнувшееся ей и тотчас поморщившееся от задетой при этом разбитой губы. Отойдя, она позволила подругам увидеть его.