AlmaZa - Поперчить посахаренное [СИ]

— Замолчи!

— Почему? — Он проницательно посмотрел на неё и задвигался, как уж, освобождая место на диване рядом с собой. — Ляг рядом, и дай мне мою бутылку.

— Бутылку дам, но не лягу, — нагнулась девушка за выпивкой и подала ему, оставшись сидеть.

— Ты теперь будешь думать, что я и тебя хочу соблазнить и использовать?

— Откуда мне знать? Вдруг у меня какой-нибудь двоюродный дядя агент спецслужбы, и я важная заложница.

— Я рассказал тебе столько, что единственный, против кого тебя могут использовать — это против меня. Ты могла бы выдать меня, если бы тебя стал расспрашивать какой-нибудь парень, от которого ты без ума? — Дохи обреченно приподняла брови, понимая, насколько она далека от какой-либо счастливой перспективы быть понятой.

— Этому парню до тебя точно нет дела. — Чживон вдруг нахмурился.

— Ты что, уже опять влюбилась в кого-то? Чжунхэ? Ему на меня не так уж и плевать, вообще-то.

— Нет, ещё больший оболтус. Но у него неописуемые кубики пресса, поэтому, конечно же, я его никогда не разлюблю.

— Когда ж ты перестанешь глазеть на тела? Наверняка ведь какой-нибудь дебил из качалки? — Не выдержав, Дохи всё-таки легла вдоль Бобби, но только чтобы спрятать ухмылку, повернувшись к нему спиной.

— С головой у него точно не в порядке, — подтвердила она. — Зачем ты хотел, чтобы я тебя поцеловала?

— Потому что к виски полагаются сексуальные утехи. Женщина, как закуска.

— Виски надо закусывать каким-нибудь лимончиком или маленькой конфеткой, а не целым тортищем, вроде меня. К тому же, ты же знаешь, я не буду с тобой спать.

— Почему? Я же не переспал с Джинни и, думал, что на будущее преград быть не должно.

— То есть, сломанные ребра и раздробленное плечо тебя не смущают? — обернулась назад, за себя Дохи.

— Ах, ты об этом… — захохотал Бобби, настолько увлекшись разговором и заправившись алкоголем, что ноющая боль повсюду забылась на некоторое время. — Ты права, я плоховат для первого раза этой ночью.

— Почему мы обсуждаем секс между нами, как будто это вообще возможно? — развернулась к нему полностью Дохи. — Как он вдруг втесался в нашу дружбу?

— Может, потому что ты — девушка, а я — парень? Нормально объяснение?

— Я некрасивая…

— Замолчи! — Чживон застонал, забывшись, и едва не протянув к Дохи переломанную руку в шине. — Блядь…

— Единственное, что тебя может во мне привлекать — это возможность хоть где-то стать первым!

— Думаешь, у меня никогда не бывало девственниц? Пф! — прыснул Бобби, проглотив ещё немаленькую порцию виски. — Такое первенство нынче слишком легко достижимо, чтобы к нему стремиться.

— Вот видишь, тогда тебе от меня вообще нечего хотеть, — Чживон жадно запил виски, не комментируя отговорки Дохи. У неё было ощущение, что он напивается, чтобы она в его глазах похорошела, иначе он бы и о поцелуе не попросил. Это всё типичное поведение пьяного. — Завтра утром ты можешь пожалеть, что попытался разрушить нашу дружбу своими нетрезвыми предложениями.

— Единственное, о чем я пожалею утром — это о том, что я перевязанный ёбаный калека именно тогда, когда мне этого совсем не надо.

— Правда, почему ты отказался от заказа? — сменила тему с той, что была для неё неловкой, Дохи.

— Перехотел.

— Это несерьёзно. Для тебя слишком несерьёзно, ты бы так не бросил всё… В какой момент ты передумал? — Бобби задумался и протянул слишком долго с ответом, чтобы ответить вообще. Здоровой рукой он обнял за плечо девушку, но не стал прижимать к себе, потому что у него была сломана и с этой стороны пара ребер тоже. Он вспомнил, как увидел через двери университета несущуюся в объятья Юнги Джинни, как выбросил записку, найденную Дохи. Он уже тогда был уставшим от всего этого. Сколько ещё можно топтать невинных сердец и разрушать жизни? Бесконечно. Сколько можно смотреть на эти разбитые судьбы, за которые получаешь деньги? Джинни была, возможно, не самым уж невыполнимым вариантом, но трудным. Ей повезло с парнем, и она не была настолько легкомысленной, насколько казалась, но, как почти любая девушка её возраста, постепенно она наверняка бы сдалась, ведь он бы перешёл на игру в чувства, а именно этого ей хотелось. Секс с любовью не меняют просто на секс. Закон совращения всегда один: предложи больше. Но параллельно всему этому появилась Дохи, которой любое предложение стало бы больше, чем то ничто, которое она имела. И всё же она бы не поддалась и не согласилась. Бобби не знал, в какой момент это понял, но понял — не купилась бы, и всё. Почему? Оказывается, не всех девушек он ещё научился понимать. Здесь не было той принципиальности, сквозь которую часто сочится желание. Здесь не было страха строгого родителя, без глаз которого девушки с радостью отдаются. Что же тут было? Когда Джинни закрутилась на шее у Юнги, Чживону захотелось одновременно бежать, спасая свою свободу, и остаться, чтобы добиться того же самого, такой же картинки, но с собой и другой девушкой. Ему захотелось сделать что угодно, но сменить направление, почувствовав, как неправильно он куда-то движется, неверно и губительно. И, странно, угроза смерти от заказчика напугала меньше, чем эта шаткая дорожка, ведущая его неизвестно куда.