AlmaZa - Империя. Цинхай [СИ]

Караул Джина и Сандо сменился после ужина. Оставив свои места Джексону и Марку, они медленно пошли по коридору в свою комнату, которая разделялась небольшой прихожей и помещением для горничных с личной спальней Дами, но она и сегодня будет спать не в ней, а в супружеской опочивальне. В запутанных ходах дворца Энди, пути молодых людей пересеклись с идущими с трапезы Цянь и Николь. Последняя разве что не прошипела, как кошка, вновь увидев Сандо.

— Снова ты! — Он молча отвернул лицо в профиль, подставив под её взгляд выточенную смуглую челюсть и подбородок. — Значит, ты хочешь попробовать побороться с Николасом, да?

— Это было его желание. — Без какого-либо желания вообще ответил Сандо. — Я всего лишь не отказался.

— Он тебя поборет, — хмыкнула она.

— Чему быть — того не миновать.

— Фатализм не спасает от поражения, и смирение не возвышает до победы, — скрестила она руки на плосковатой груди, оглядывая собеседника.

— Если Николас непобедим в бою, то Николь — на словах, — засмеялась Цянь. — Её язык — тоже оружие.

— В обоих случаях обезвредить их можно одинаково, — не сдержался Джин от насмешки.

— Как же? — посмотрела на него Вики.

— Завалив на лопатки, — с иронией посмотрел он на выделывающуюся Николь, которая, наконец, перевела на него глаза, загораясь гневом. Но не успела она открыть рта, как Сандо поддержал товарища:

— Да, чаще всего от сквернословия женщин спасает удовлетворение. Чего видимо в данном случае давно не случалось. — Цянь залилась смехом, погладив сестру по плечу успокаивающим жестом, но та лишь стряхнула её с себя.

— Только мужчины могут видеть причиной всего похоть и разврат. Ваши мысли не поднимаются выше пояса, но это исключительно ваша особенность, а не женская.

— Ах, Ники, не все женщины холодны и столь же не заинтересованы любовью, как наша Фэй. — Голос Цянь был красив, как и она сама. Её взор с поволокой пробежался по чертам Джина, остановившись в его глазах. — Как не одинаковы и все мужчины, не правда ли?

— Могу сказать лишь за себя, — поскольку смотрели на него, ответствовал Джин, — что ничем не хуже и не лучше других в этом плане.

— Ты честен и скромен, благородный страж, — похвалила его Вики, шагнув дальше, чтобы пройти, наконец, и тронула едва ощутимо рукав мужчины кончиками тонких пальцев. — Идём, Николь. Им тоже нужен отдых.

Девушки растворились в дебрях дворца, а Джин и Сандо закончили свой путь, закрывшись в комнате.

— Ты абсолютно прав, по-моему, её давно не драли, — выдохнул Сандо, плюхнувшись на свою койку.

— Почему бы тебе не решить эту проблему? — отвлёкся от своих тягостных проблем врач-стоматолог. Он был рад, что пока ночи выпадали не на их смену, но однажды это случится, и ему придётся туго.

— Сначала нужно узнать, кто из нас с Николасом проворнее, — ухмыльнулся Сандо. — Да и мне не нужен такой враг, как он. Другое дело, если она прибежит сама, ища какой-нибудь мимолётной связи, чтобы спустить пар — тогда я не откажу, — позволил он себе расплыться чуть сильнее.

— Если ей мешает находить удовольствия опека брата, то она очень скоро начнёт бегать с подобными поисками.

— Или ей мешает идеализация Николаса, по сравнению с которым ей все кажутся недостойными мужчинами.

— Ты думаешь, она девственница?

— Я пока об этом не думал. — Достав ножи, Сандо принялся проверять их на глаз, протирать и подтачивать. — Кто точно не девственница, так это Цянь. Что не удивительно. Брось она на меня такой взгляд, какой бросила на тебя — я бы ответил ей взаимностью за первым же углом.

— Брось, она никак по-особенному на меня не смотрела, — пожал плечами Джин. Он растерял бдительность или Сандо придумывает несуществующее? С тех пор, как он полюбил Дами, он не замечал вокруг себя женщин.

— Ну да, ну да, — пробурчал наёмник, не глядя на собеседника. — В любом случае, она была помолвлена с Энди, как тут поговаривают, и неизвестно, как тот воспримет, если его бывшую невесту кто-то поимеет.

— Если он посмеет любить другую, будучи мужем Дами — я проткну ему сердце кинжалом.

— А тебе бы хотелось, чтобы он не слазил с Дами? — Зубы Джина скрипнули. Сандо, как обычно, даже на словах был жесток. Убрав оружие, он откинулся на постель. — Пусть любит, кого угодно. Тебе какое дело? Вам бы было же лучше.

— Ты прав. Конечно, если Цянь волнует его до сих пор… пусть проводит время с ней.

— Если он ещё волнует её, — заметил Сандо. — Она дочь Великого Китайца, и принудить её ни к чему нельзя.