AlmaZa - Мед.ведь.ма [СИ]

— О, привет! — расплылась она в легкомысленной улыбке. — Чего тебе?

— Я пришёл к Элии. Она дома? — услышала я голос вчерашнего знакомого. Соседка посмотрела на меня, отвернувшуюся от зеркала, перед которым, волнуясь, перебирала свои длинные волосы.

— Ты дома? — хохотнула подруга.

— Скажи ему, что сейчас выйду, — попросила я.

— Сейчас выйдет! — угромчила Мао, хотя, возможно, там и так всё было слышно. Заплетя косу, я закрепила её, перехватив резинкой, окинула взглядом своё бледное лицо со светлыми бровями и ресницами. Нет, я не могла ему понравиться, ему что-то нужно от меня. Ну, кто захочет гулять с таким призраком? Я же видела девушек вокруг и себя. На фоне них, даже разбитной и импульсивной Мао, простоватой, но обаятельной, я выглядела болезненной мышью. Зачем он познакомился со мной? Просто потому, что я знаю корейский язык? Взяв сумку с халатом заранее, чтобы с прогулки пойти на работу, я накинула кофту и вышла из подъезда. Чонгук заметил меня и улыбнулся.

— Привет, — кивнул он мне.

— Привет, — оглядывая его исподтишка, я гадала, чего же от него ждать и ждать ли вообще чего-то? Он красивый. Это уже само по себе подозрительно. В этой глуши, иностранец, красивый, да ещё и сам знакомится? Нет, я ничего не хочу сказать, в Китае слишком много холостых мужчин, которым не хватает женщин, и они постоянно готовы знакомиться даже с такими, как я. Но Чонгук не китаец — это раз. И он выглядит как тот, кто имеет широкий выбор, возможности и множество вариантов. Прожив три года среди людей, я многое узнала об их привычках и манерах, особенно когда в общежитии через стенку от тебя живёт то какой-нибудь командировочный мужчина средних лет, то какая-нибудь несчастная от неверности супруга семья, то студенты, то выпивохи-работяги, то гулящие бабенки, устраивающиеся в привокзальные рестораны или торговками. Иногда я смотрела на Мао, и мне казалось, что её ждёт какое-то такое же будущее, но пока она держалась, особенно когда её одергивала я. — Если ты не против, то построим маршрут так, чтобы потом я сразу пошла на дежурство, хорошо? — улыбнулась я. — Мне сегодня в ночь.

— Тяжело, наверное, так работать? — Он держал за петельку куртку через плечо, идя в белой футболке, и я заметила на его руке старые, давно зажившие шрамы. Не один и не два, а около семи. А раны получать — не тяжело, хотелось спросить мне. Но я промолчала. Он выглядит очень сильным, и это настораживает вдвойне.

— Я уже привыкла. Теперь времени отсыпаться будет больше. Я сдала последний экзамен в основной школе сегодня, — поделилась я той информацией, которая не сообщит обо мне ничего лишнего. — Скоро попробую поступать в медицинское.

— Поздравляю! Позволишь угостить тебя чем-нибудь? Если у вас есть какое-нибудь кафе…

— Есть, даже два, но они мне не нравятся, — доверительно поведала я, хотя, когда бывали деньги (раза четыре за все три года), я покупала там что-то, но качество оставляло желать лучшего, потому мы с Мао предпочитали готовить сами. Да и дешевле так выходило. — И тебе не советую там питаться. Где ты остановился?

— Неподалеку, на окраине. Снял комнату. — Дорога шла вниз, а потом поднималась вверх, соответствуя холмистым изгибам предгорья. Мы брели по ней, по большому обходному кругу, вдоль всего поселка. Сами горы виднелись слева, справа, впереди, темно-зеленые, заросшие, величественные. Но только если не ставить с ними рядом тибетские вершины. Самые высокие в мире, могущественные и грозные, даже они не защитили нас с бабушкой…

— А куда и откуда ты путешествуешь?

— Я был в Даву, на спортивных соревнованиях.

— Так ты, всё-таки, спортсмен?

— А ты любопытная, — ответил он мне так же, как вчера ему ответила я.

— Просто ты говорил, что поддерживаешь физическую форму для себя…

— Я борец, — признался Чонгук, наконец, и я почувствовала, что это правда. — Этим я для себя и занимаюсь.

— Вот как, — мы пошли по склону вниз, к реке, разделявшей поселок пополам. Вдоль неё даже было что-то вроде набережной, где можно было бы пройтись. Темнело быстро, солнце клонилось за горы, и исчезало за ними даже без вспышки, просто впитывалось в хребты, будто его втирало туда небо. Чонгук начал вызывать доверие. У каждого из нас могут быть причины, по которым мы не говорим о себе что-то. Он имел право не рассказывать о драке. — И давно?

— Почти с детства. Я из многодетной семьи, а в ней нужно уметь за себя постоять, — посмеялся он, но я наоборот посерьёзнела. После истории с восемью или девятью сыновьями, я настораживалась каждый раз, когда упоминалась семья, где много детей. Я была почти уверена, что если когда-нибудь встречу восемь братьев, то наткнусь именно на тех, из-за кого убили бабушку. В Китае с долговременным запретом на второго ребенка трудно было найти что-то подобное.