AlmaZa - Герой женского общества [СИ]

Умывшись в ванной комнате, Намджун оделся и, застёгивая на запястье часы, вышел в тишайший коридор. Все проститутки после активной ночи спали. Две ночи, пятничная и субботняя, были самыми загруженными, так что им некогда было терять время, если хотелось быть в товарном виде — надо отдыхать и заботиться о себе. Позёвывая, Намджун шёл медленно и осторожно, чтобы никого не потревожить. Дойдя до лифта, он нажал на кнопку. Цифры над ним начали меняться. Первый, второй, третий этаж, ага, вот и доставка кабины. Дверцы разъехались, но вместо того, чтобы войти, молодому человеку пришлось посторониться и выпустить изнутри девушку. Она прижимала к груди пакет из коричневой бумаги, в нём доверху с горкой лежали разные фрукты, торчала бутылка минеральной воды. Намджун сначала бросил взгляд на содержимое, а потом уже на лицо девушки. И его сердце даже произвело перебой. Лицо было прекрасным, восхитительным, зачаровывающим, и когда от него вот-вот стоило попытаться оторвать глаза, незнакомка подняла свой осторожный и непостижимый взор, заставив пульс Намджуна ещё раз сбиться. Сразу же опять отведя чёрные очи, девушка прошла мимо и продолжила путь по ровному коридору. Нет, она не была незнакомкой. Молодой человек угадал в ней японку, а потому точно понял, что только что увидел Сану Минатозаки. И понял безрассудного богатея, который выкидывал стоимость «майбаха» [3] Майбах — марка одного из самых дорогих автомобилей в мире. за несколько часов.

Когда юное видение растворилось за дверью одной из комнат, Намджун повернул голову к лифту. Тот уже закрылся, не дождавшись пассажира. Пришлось ещё раз нажать кнопку, и уже тогда погрузиться в него. Так, надо сосредоточиться на делах, рабочий день начался, путь домой, завтрак, потом в офис, и всё по расписанию. Добравшись до машины, заведясь и включив музыку, Намджун выехал со стоянки. Выезжая с неё на улицу, он был слегка подрезан какой-то наглой «тойотой», которой недовольно посмотрел вслед. Вслед очередной японке, только теперь четырёхколёсной. Внутренний голос опять почти требовательно произнёс «хочу!», но Намджун погрозил ему пальцем и покатил домой.

Из прихожей было слышно, как гудит пылесос в его спальне. Мама ни свет ни заря принялась за уборку, понятно, и сквозь этот гул, естественно, не слышно, что он вернулся. Скинув ботинки, Намджун побрёл в свою комнату, остановился на пороге, видя чуть согнувшуюся в трудах материнскую спину.

— Я дома! — сообщил он, но она даже не обернулась. Не слышит. Вздохнув, он подкрался к ней и, обняв сзади, повторил на ухо: — Я дома!

— Аа! — вскрикнула женщина, выронив из рук пылесос, резко развернулась, приложила ладонь к груди и, закатывая глаза, ударила сына по плечу. — Святой Будда, напугал-то! — Отходя от испуга, она наклонилась, чтобы выключить гудящую технику. — Доведёшь мать!

— Я поздоровался издалека, ты не слышала.

— А дома ночевать надо, чтоб тебя слышали! — Принялась отчитывать она Намджуна. «Я так и знал» — подумал он. — Где ты был опять, сынок? Ну, сколько можно, я из-за тебя сна спокойного не знаю!

— Мам, это не смешно, я вообще уже давно должен жить отдельно.

— А за сестрой кто будет присматривать, если о нас, стариках, не думаешь?

— Ма-ам, у неё Юнги есть! — развернулся Намджун, чтобы прекратить повторяющуюся из раза в раз беседу.

— Но он же не может с нами жить? Пока они не поженятся… — «Они не могут пожениться, — пронеслось в голове Намджуна, — он золотой, как и я, и если бы не моё здоровье, из-за которого я больше не смог заниматься борьбой и колесить по свету, я бы тоже не мог жениться». Но мать, жена человека, который всю свою жизнь помогал банде, сама знала это всё, поэтому опомнилась и перевела тему: — Завтракать будешь?

— Да, только с папой поздороваюсь, а Джинни где?

— Уехала уже в университет, — мать заговорщически к нему шмыгнула и прошептала: — У отца настроение неважное, что-то в отчётах нашёл не то.

— Да? — насторожился Намджун. Уж не он ли плохо управляет фирмой? Это было бы ужасно и стыдно, отец доверился ему, а он что-то недосмотрел. — Тем более, пойду к нему.

Парень быстрее проследовал в родительскую спальню, где Ким-старший ещё лежал в кровати, поглядывая утреннее телешоу в телевизоре напротив. Судя по скопившимся на лбу морщинкам, он был раздосадован чем-то.

— Доброе утро, пап, — встал Намджун, ожидая, обрушится на него гнев или нет?

— А! Сынок, садись сюда, — указал рядом с собой отец. Что ж, лицо не разгладилось, но в голосе не было зла на отпрыска, добрый признак. — Я тут изучил все отчёты… — Мужчина взял папку с тумбочки и вернул её Намджуну. Он замолчал, будто не хотел говорить ничего дальше.