Вильям Вальдман - Точка отсчета

Прошло минут двадцать, а Нонны все не было. Дик встал, медленно побрел к ее подъезду. Сбоку неожиданно налетел Илюшка.

- Дик, купи пирожное, - заныл он. - Я давно не ел.

- Давно ли? - усомнился Дик.

- Да, да, очень. Со вчерашнего вечера.

- Кончен бал, огни погасли, Илья, - вздохнул Дик. - Мне бы сейчас кто купил пирожное. Банк лопнул. - Он потрепал малыша по огненно-рыжим кудрям.

- Ты скучный какой, - сочувственно защебетал Илья. - Может вынести хоккей, сыграем?

- В другой раз. - Дик увидел выходящую из подъезда Нонну и пошел навстречу. Выражение ее лица испугало его. Бледная с остановившимся взглядом, она молча прошла мимо. Ты что? - Нон, чего ты?

Дик догнал ее, взял за плечо.

- Потеряла? - понимающе кивнул он,

Мать не отдает, Дик! - она повернула к нему залитое слезами лицо. - Что делать, я на коленях умоляла ее, она спрятала куда-то; умру, говорит, не отдам. Поедем вместе, попробуем уговорить. Стыд какой.

- Она права, Нонна. Это мне стыдно. Извини. И не волнуйся. Обойдусь. Салют. Дик повернулся и направился к детской площадке.

«Ее мамаша, разумеется, не Клеопатра и пить растворенные в уксусе караты не будет, -усмехнулся про себя Дик.

Она их прибережет дочке к замужеству. Так что есть шанс получить кольцо в весьма отдаленном будущем в придано. Смешно? Не очень.

- Зима надоела, - Гулям подошел неслышно, смял в кулак грязноватый! снег со скамейки, откусил и с аппетитом стал чавкать. - Скорей бы весна.

Дик, которому даже летом разрешали пить только теплую воду, с завистью посмотрел на друга. Наконец решился. Дай лизнуть.

- Да ты что! - возмутился Гулям. - Твоя мать мне хвост открутит. Нет уж, закаляйся в кругу семьи. Какая у нас сегодня программа?

Сегодня дается занавес. Финита ля комедия, - вздохнул Дик.

Неужели пети-мети кончились? Ну, ты даешь, когда только успел все спустить?

- Денег еще навалом. Просто я закрываю банк и прекращаю платежи, - пояснил Дик. -Хватит. Гулям изумленно посмотрел на него, потом повеселел.

- Понятно, мотоцикл хочешь купить. Тоже дело, покатаемся вволю. Чего молчишь? -разозлился он. - Не отгадал?

Дик не отвечал, глядя куда-то вверх. На его лицо, кружась, падали крупные хлопья снега.

- Послушай, у тебя осталось что-нибудь от той сотни? - Он опустил голову, поправил шарф.

- Какой сотни? - опешил Гулям. - Ты совсем с шестеренок слетел. Давно растаяла.

- Мне нужны деньги. Срочно. Сейчас. Сегодня. Это ты понимаешь? Ты… ты хочешь все вернуть? - холодея от догадки, Гулям сел прямо на снег и с ужасом посмотрел на товарища. Дик тихо вздохнул.

- Завтра в семь утра на товарной станции. Не опаздывай.

- Я не совсем улавливаю. - Гулям медленно встал с земли. Он уже перестал удивляться и сейчас просто усваивал информацию.

- А тут и улавливать нечего. Я уже договорился, посмотрим, на что мы способны. Весь заработок поступает в фонд возвращения, - подытожил Дик. - Будь здоров.

- Хоп, - сказал Гулям и уныло поплелся домой.

Весь следующий день они работали на товарной станции - разгружали доски. Грязные, покачиваясь от усталости, они молча брели к дому, навстречу им, яростно махая хвостом, безмерно радостный, бросился Флинт. Толчок могучих лап собаки в плечо был настолько силен, что Дик не удержался и грохнулся в снег. Пес, думая, что с ним играют, стал лизать его в лицо. Дик разозлился, но внезапно ему стало смешно. Не имея сил подняться, он захохотал, разряжая в смехе напряжение последних дней.

- Флинт, принеси - чтобы отвлечь пса от Дика, Гулям размахнулся и бросил свою ушанку. Собака помчалась за ней.

- Вот сегодня вы мне нравитесь, - сказал подошедший Лиговскии. - Чувствуется, поработали на славу и качает вас от усталости, а не от рома. Одно удивляет! -Всеволод Александрович вынул изо рта трубку, постучал о дерево. - Обычно сначала работают, потом идут в ресторацию, а у вас наоборот.

- А нам в этот раз денег не хватило рассчитаться, хотели Гуляма в залог оставить, -отряхиваясь от снега, поведал Дик. - Но кому он нужен! Вот, пришлось отрабатывать.

Понятно. И много заработали.

- Шестнадцать, - похвастал Гулям и тихо добавил: - На двоих.

- Ну что ж, неплохо. Правда, потратили тогда рублей! шестьдесят? - Он набил трубку, раскурил. - Тратить деньги - тоже труд, правда, энергия, которая расходуется при этом, несколько меньше тех усилии, которые надо приложить, чтобы их заработать. Да и занятия в институте пропустили, а семестр кончается.

- Это верно, - улыбнулся Дик и пошел домой.

Самое опасное при расследовании дела - находиться в плену одной версии. Работать только на нее, надеть шоры на глаза, не замечая ничего больше. Эта истина хорошо известна Соснину. Он никогда не позволял себе односторонности. Однако из всех выдвинутых версии какая-то одна больше, как он говорил, грела его, была более предпочтительна. Это вовсе не значило, что в итоге она оказывалась правильной. В таких случаях Соснин говорил Туйчиеву, что ему просто не хватило интуиции. Говоря об интуиции, он не так уж был далек от истины, ибо если его сразу спросить, почему он считает, что правильной будет именно эта версия, а не другая, вряд ли бы он мог дать ответ. «Версии, - любил говорить Соснин, - надо чувствовать». В большинстве случаев он действительно по неуловимым признакам чувствовал их. Арслан не зря называл друга «инспектор уголовного розыска божьей милостью».