Алексей Мальцев - Тайна речного тумана

– Пару лет назад мой компьютер сгорел, и вся предыдущая база данных, увы, исчезла бесследно. Я представляю, о каком конкретно памятнике идет речь. Но информацию о заказчике предоставить, увы, не могу…

Петр поблагодарил Эдуарда и отключился.

Несколько секунд он молчал, глядя на китель капитана, сидевшего напротив. Тот все понимал и не задавал вопросов.

Ну, почему, почему гнусавый голос показался ему знакомым? Где и при каких обстоятельствах он мог слышать его? Правда, не по телефону, а в обыденной жизни.

– Что, все плохо? – спросил наконец капитан.

– По данному направлению – хуже некуда. Этот производитель ничего объяснить не сможет. Больше помощи ждать неоткуда, придется обходиться своими силами. Но у вас, я уверен, есть выход в Сеть, и вы мне сейчас его предоставите.

– Зачем вам Интернет? – поинтересовался капитан, раскрывая ноутбук.

– Надо погулять по социальным сетям. Если повезет, я найду пересечение этой самой Ревзиной и кого-нибудь из наших фигурантов. Мало ли, вдруг кто-то у кого-то в друзьях! Это уже кое-что! Я бы мог, конечно, и через смартфон, но за большой клавиатурой мне привычнее.

– Логично, – кивнул капитан, приглашая Петра в свое кресло.

Всех однокурсников он нашел в Сети без труда. И в «Одноклассниках», и в «Фейсбуке», и в «Инстаграме». Однако подходящей кандидатуры Ревзиной П. Б. по возрасту и месту проживания не находилось. Немудрено: женщина покинула этот мир пять лет назад. И в друзьях ни у кого – ни у старосты, ни у Михася с Сержем, не говоря уже про Царя с патологоанатомом – такой фамилии Петр не обнаружил.

Нелюдимый в обществе, Царь оказался активным пользователем в Сети, высказывался по различным политическим вопросам, ставил лайки направо и налево. Серьезной трагедией для него стала месяц назад смерть отца. Он даже стихотворение сочинил по этому поводу и опубликовал вместе с фотографией родителя.

Петр подумал: не поэтому ли Царь согласился прийти на вечер встречи выпускников? Ведь это возможность хоть как-то развеяться! Пусть и сидел весь вечер как в воду опущенный… Вот и развеялся. До разрыва сосуда в желудке.

Не доходя до каюты, он вспомнил, что полчаса назад оставил там Эллу наедине со старостой. Не следовало этого делать! Под диваном – важнейшая улика, кодирующее устройство, за которым, скорее всего, и охотится Чубак. Она могла Эллу усыпить и забрать диктофон.

«Растяпа! – ругал он себя, подходя к каюте. – Уж непрофессионал так непрофессионал, ничего не скажешь. Взялся за раскрытие такого преступления, а у самого – косяк на косяке!»

Элла спала. Встав на четвереньки, Петр просунул руку под диван и нащупал… пустоту. Значит, Алена все же обнаружила устройство там, куда он успел его засунуть до прихода Жоры с Эллой, и забрала его.

Конфисковала! Если на диктофоне голос Матараса, значит, это он ее попросил. Выходит, Невидимка – это староста! Есть какая-то связь между ней и Ревзиной. Может, и есть, только Петр пока о ней не знает.

– Почему ты сидишь на полу? – Элла подняла от подушки голову. – Ты наблюдал, как я сплю? Но это непорядочно, мы во сне себя не контролируем.

– Скажи, уборку у нас сегодня делали?

– Конечно, только что. После того, как Алена здесь мне в жилетку плакалась. Не поверишь, она как ребенок. Впервые втрескалась по уши и потеряла человека. Не может в себе держать – надо кому-то выплеснуть.

Петр не слушал жену. Узнав, что уборку делали совсем недавно, он воспрял духом. Если уборщица водила шваброй под диваном, то могла утолкать диктофон к самой стенке, и он просто мог до него не дотянуться. Но сейчас, когда Элла проснулась, он не станет шарить там рукой!

Надо как-то выманить Эллу из каюты. Но как?

В этот момент в каюту постучали. Заглянул прыщавый и обратился к Петру:

– Вас приглашают в читальный салон, – тяжело дыша, шепотом сообщил он. – Там, похоже, еще один труп.

На шлюпочную палубу Петр летел через три ступеньки. Матрос у дверей салона пропустил его, видимо, был предупрежден.

На бильярдном столе, наполовину залитом кровью, среди шаров и игральных карт ничком лежал, распластавшись, конферансье. Голова была неестественно вывернута, в глазах застыл ужас. В разинутый рот был втиснут кий, острие которого выходило сантиметров на тридцать из затылка. Петру почему-то бросилось в глаза, что карты в основном были бубновой и червовой масти – цвета крови.

Капитан стоял у одного из иллюминаторов, упершись лбом в стекло. Петр подошел к нему, положил руку на плечо.