Владимир Ключников - Преступление с того света

Данная мысль о подозрениях не отпускала Вольдемара на протяжении всего пути до дома. Войдя в квартиру, весь прозябший и чертовски голодный, он стащил с себя ботинки и рухнул на диван прямо в одежде, заснув мертвецким сном. Одноногий фонарь за окном мрачно освещал пустынную улицу.

На следующий день Вольдемар решил во что бы то ни стало увидеть Анну, появились кое-какие мысли, которые ему нужно обязательно проверить. Но чтобы вновь не наткнуться на крикливого мужа, он решил дождаться её после работы.

Войдя в школьное фойе, охранник переписал паспортные данные Вольдемара и разрешил ему дождаться учительницу Анну Витальевну в фойе. Бродя в одиночестве по фойе и прокручивая в голове строчки Бродского. Его окликнула уборщица:

— Милок, ты чего здесь? Вторая смена отучилась давно! Ходишь, ходишь… Весь размордевший, глаза ермолишь.

Вольдемар подошёл к уборщице. Она скособочившись сидела на покосившемся стуле, укутавшись в чёрную спецовку.

— Как кончились? — Развёл руками Вольдемар. — А как же Анна Витальевна?

— А? — Переспросила гардеробщица.

— Говорю, а где же тогда Анна Витальевна?

— Какая Анна Витальевна?

— Ну, Анна Витальевна. Учительница по английскому.

— Ааа… Анька штоле!

— Ну да, она.

— У них там педсвовет какой-то, — гардеробщица взглянула на часы. — Щас закончится должен.

— Ну я подожду тогда?

— Жди, мне то што… А ты кто ей будешь? Ухажёр штоль?

— Да, не. Просто знакомый, — смутился Вольдемар.

— Знакомый говоришь, — гардеробщица подозрительно осмотрела Вольдемара с ног до головы. — Так, так, так… Знакомый.

— Мы просто давно дружим. Вместе учились… У Ани сейчас проблемы.

— Ты муж Максим штоль?! — Испуганно крикнула гардеробщица и чуть не подпрыгнула до потолка на своём стуле.

— А похож? — Вольдемар сделал шаг вперёд в сторону гардеробщицы.

Ошеломлённая гардеробщица раскрыла рот и заикаясь произнесла:

— И-и-и-и-и-зменился как! Совсем другой стал. Не узнать.

— Конечно не узнать, потому что я не Максим.

— Ах, ты чёрт! — Гардеробщица огрела Вольдемара мокрой половой тряпкой. — Бесстыжая твоя рожа! Я што с тобой тут в игрушки играю! Ирод ты окаянный! Сгнить бы тебе до рождения!

— Вы что?! Совсем…

— Молчи, злыдень! Господь тебя накажет, он тебе скрючит подлого! — Верещала она, присматриваясь к незнакомцу щуря глаза. — Господи… Илья пророк… Великомученица Варвара…

— Вы что! Совсем обалдели?! Что вам такого сделал этот Максим?! Что, вы так на любого незнакомца кидаетесь с мокрой тряпкой! — Хотя Вольдемар приблизительно догадывался, чем мог отличиться этот Максим. Но вопрос всё равно задал. Интересно всё-таки вывести его на чистую воду, узнать про него как можно подробнее от третьих лиц. Что он за супец? Много в нём подозрительного…

— Максим? Ой, господи! — Гардеробщица перекрестилась. — Думала меня из этой школы вынесут вперёд ногами. Не доработаю до пенсии, когда учился этот Максим. Изверг! А не ребёнок.

— А что такое?

— Так он три раза на учёте в милиции состоял! Сколько денег он из школьной раздевалки переворовал. Сколько стёкол побил… Уй! — Гардеробщица вздыхая махнула рукой. — А в карты, в карты он играл. Шулер! Бывает, чуть ли не до трусов разденет нашего завхоза Петровича. А тот дурак, обожрётся косорыловки и давай с ним наяривать. Глядишь и Максиму стакан нальёт. А тот и рад выпить, раз наливають. А всё из-за чего?

— Из-за чего?

— Из-за неблагополучной семьи. Вот… У Максима родители кто? Такие же алкаши и пьяницы. Так откуда же спрашивается возьмётся нормальный ребёнок?! Шиш! Сколько раз я знаю, к ним приходили из органов соцопеки, даже хотели родительских прав решить. Суды, комиссии… Ой, чо было. Чо было…

— Ничего себе, — удивлённо качал головой Вольдемар.

— Что ты! Такое было… — Гардеробщица отмахнулась рукой и принялась рассказывать с утроенной силой. — А ещё, не помню, говорила я тебе или нет. Этот Максим попал в какой-то наркоманский притон, проигрался вдрызг в карты! Сюда в школу приходили какие-то бандиты! Пальцы в наколках, лица такие обожжённые… Со шрамами! Искали его, Максима! Пришлось даже милицию вызывать. Бес живой, а не ребёнок.

— Ого…

— Вечно он этот Максим, ходит неряшливый. В рваных кроссовках, нестиранный… Противно смотреть! Но на лицо симпатичный собака! Тут уж как говорится природа. Это не пропьёшь.

— А наркотики Максим употреблял? Или был как-то связан?

— А вот энтаго не знаю. Вроде нет, ничего такого не видала. А на лицо он уж очень симпатичный.